Рассвет едва занимался, когда Петрарка вышел из дома. Воздух, остывший за ночь, сохранял еще прохладу, и роса на траве перед хижиной - так он называл свое жилище - и в саду на листьях деревьев сверкала крупными каплями, словно щедро рассыпанные кем-то алмазы. В утренней тишине пробуждающегося дня отчетливо слышно было журчание быстроструйного Сорга. Временами изумрудную поверхность потока разрывали всплески резвящейся форели. Доносилось пока еще робкое щебетание птиц и блеяние овец. Заголосил петух.
В эти ранние часы Петрарка любил созерцать сельскую идиллию - любовался зелеными лужайками, камышами вдоль берега, скалистыми утесами, громоздившимися по ту сторону Copra. Он наслаждался одиночеством, возможностью бродить на просторе вольным и беззаботным. "Утром на горы свой взор обрати" - вспомнилась строка из медицинского трактата.
В его жизни не раз бывало, когда, утомленный шумом и суетой городов, он скрывался здесь в Воклюзе - Уединенной долине, у истока Сорга, ставшей для него пристанью в море житейских бурь.
Я здесь живу, природой окружен,
и, на Амура не найдя управы,
слагаю песни, рву цветы и травы,
ищу поддержки у былых времен.
Когда-то Гомер, исходив целый свет, остался жить на побережье среди суровых скал и лесистых гор. Так и он, Петрарка, поселился у подножия белоснежной Ветреной горы - самой высокой в округе и заметной издалека. И как его любимый Вергилий, гением не уступавший слепому греку, покинул в свое время Рим и уединился на пустынном морском берегу, где редко кто его навещал, так и он, Франческо Петрарка, бежал, истощенный пагубой, из Авиньона, этого современного Вавилона, и укрылся в заальпийских предгорьях. Здесь источником вдохновения ему служили не струи волшебной Иппокрены, а самый что ни на есть реальный студеный и быстрый Сорг.
Раньше, в молодые годы, в пылу юношеской любознательности, он предпочитал вести скитальческую жизнь. Исколесил Францию, Фландрию, Германию. Тогда у него не было возможности передохнуть, пожить где-нибудь отшельником, убежать от тревог и забот, скрыться от самовластных князей, завистливых вельмож и надменных горожан там, где нет ни обмана, ни наглости, ни подобострастия, а только покой, свежий воздух, солнце, речка, полная рыбы, цветы, леса, зеленые лужайки, пение птиц.
С годами он ничего так не боялся, как возвращения в город, и со все большим восторгом погружался в деревенское бытие, познавая вечную мудрость возделывания своего сада и наконец ощутив себя по-настоящему свободным от мирской суеты. Материально он был вполне независимым. Еще много лет назад, приняв сан, но не став, однако, клириком, он получил возможность пользоваться бенефициями - иметь недурной доход от земельного владения, обеспечивающий безбедное существование.
Солнце еще не появилось, но вот-вот должно было вспыхнуть над белой шапкой Ветреной горы, слегка уже окрашенной розовым светом.
Наступал знаменательный, незабываемый для Петрарки день. Много лет назад таким же апрельским утром он впервые увидел белокурую красавицу с черными глазами. Звали ее Лаура, он встретил ее в авиньонской церкви святой Клары. И этот же день двадцать один год спустя стал роковым: жизнь Лауры унесла беспощадная чума. Так, видно, угодно было Господу Вседержителю. Все эти годы Петрарка пламенно любил эту женщину, хотя она и была замужем, стала матерью одиннадцати детей, и вообще они виделись всего несколько раз, обменявшись лишь мимолетными взглядами. Он любил ее духовной любовью, почитая даму своего сердца образцом совершенства и чистоты, не смея и мечтать о греховном прикосновении.
Древние говорили: всякая любовь начинается от взгляда. Но если любовь созерцателя восходит к его уму, то любовь человека чувственного стремится к осязанию. Любовь первого именуется божественной, второго - вульгарной. Одна вдохновляется Венерой небесной, другая - земной. Вот и Петрарку не раз попрекали земной природой его чувства к Лауре, убеждали, что, если он мог любить только то, что является его взору, значит, он любил тело. Что мог он ответить на это? Только то, что все зависело от целомудрия его возлюбленной. Она осталась неприступной и твердой, как алмаз, и ничто, даже гимны в ее честь, им сочиненные, которые, несомненно, были ей известны и услаждали самолюбие, не поколебали ее женской чести. Так он познал, что любовь есть лютейшая из страстей и что всех несчастней тот, которого не любят. Не это ли и побуждало его к странствиям, ибо перемена мест, следуя Овидиеву рецепту, помогает исцелиться от сердечного недуга. Увы, и странствия не излечили его. Где бы он ни был, куда бы ни заносила судьба, всюду его преследовал лик возлюбленной.
Тогда он решил испытать еще один стародавний рецепт. Отвратить душу от любви помогает новое увлечение. Он не остался анахоретом, напротив, каялся в своей чувственности, которую с молодых лет стремился побороть. Пожалуй, впервые он испытал влюбленность еще до встречи с Лаурой, в те годы, когда учился в Болонском университете. Там он пленился Новеллой д"Андреа, преподававшей юриспруденцию, - не только образованнейшей для своего времени, но и столь прекрасной женщиной, что ей приходилось читать лекции, укрывшись за ширмой, дабы не отвлекать внимания школяров. Случалось ему влюбляться и потом. Как-то из желания увидеть мир и в порыве молодого задора он добрался до берегов Рейна и попал в Кёльн. Город очаровал его не столько великолепным, хоть и незавершенным собором, сколько своими женщинами. Тут мог влюбиться всякий, у кого сердце оставалось еще свободным. И он готов был бы найти среди этого роскошного цветника свою даму сердца, если бы оно уже не принадлежало другой. Чувство к Лауре, далекое от земных вожделений, вдохновило его на создание свыше трехсот сонетов - своеобразного дневника любви.
За любовь к лесам и уединению Петрарку прозвали Сильваном - божеством, чем-то похожим на мифического Пана. Он и впрямь походил на него не только образом жизни, но и всем своим видом, и простым крестьянским облачением - он носил грубый шерстяной плащ с капюшоном.
Сегодня, правда, ему придется нарушить свое одиночество. Из Авиньона должен приехать мастер Гвидо. Петрарка ждет его с нетерпением - некоторое время назад он заказал ему камею из облачного агата. Петрарка знал толк в старинном искусстве глиптики - резьбе по цветным минералам, одном из древнейших ремесел, известных человеку. Он собрал целую коллекцию античных гемм - этим увлекались тогда многие. В ней были прекрасные миниатюры с врезанным изображением - инталии и с выпуклым - камеи.
Когда-то эти геммы украшали вельмож, их носили на поясе и запястьях, в виде перстней - они служили личными печатями. На некоторых имелись надписи и эмблемы. Их почитали как амулеты и талисманы и наделяли сверхъестественной силой, ибо верили в чудодейственные свойства камней. Петрарка читал об этом в древнем трактате и суеверно полагал, что эти свойства связаны с астрологией и магией. Верил, что геммы способны оградить от несчастья и уберечь от дурного глаза, принести удачу и богатство, помочь приворожить красавицу и сохранить любовь.
Недавно Петрарке досталась великолепная древняя гемма, которую принес ему сосед-крестьянин. Он нашел ее на своем винограднике. Петрарка сразу определил, что это камея из редко встречающегося гелиотропа - зеленого камня с красными, словно брызги крови, крапинками. Когда же промыл находку и рассмотрел изображение, его охватил еще больший восторг. Искусный мастер вырезал Амура и Психею, навсегда соединившихся в поцелуе. Настоящий шедевр! Именно тогда у него родилась мысль заказать камею с портретом Лауры - она стала бы его талисманом. Он будет носить камею, никогда с ней не расставаясь. Недосягаемая и далекая при жизни, его возлюбленная отныне навсегда пребудет с ним.
Петрарка шел вдоль берега Copra туда, где поток, низвергаясь с огромной высоты из пещеры, несется меж отвесных скал, словно спешит на свидание со своей старшей сестрой Роной. Дорога хорошо знакома: чуть ли не ежедневно совершает он по ней прогулку. Иногда, минуя тутовую рощу, поднимается дальше по лесистому склону в гору, туда, где в вышине на скалистом обрыве громоздится замок его друга епископа Кавайонского. Этот знаток литературы и ценитель древностей, пожалуй, единственный человек в округе, с кем он поддерживает знакомство. Беседы с ним всегда милы его сердцу и разуму.
Из камышей неожиданно появилась цапля. Она давно жила здесь, видно прельстившись богатой охотой. Важно ступая, направилась по каменистому дну на середину потока, застыла, высматривая добычу. Не подозревая об опасности, в солнечных лучах, окрасивших воду в золотистый цвет, резвилась форель. Вспугнутая всплесками, с камней поднялась стайка чибисов и скрылась за оливковыми деревьями.
По коротенькому мостику Петрарка перешел поток и вышел к тенистой лужайке около естественного каменного навеса в скале. Это было его любимое место, где он, скрываясь от палящего солнца, часто проводил дневные часы. Здесь ему хорошо думалось, гений места подстегивал воображение, возжигая жажду творчества.
Вспомнилось, как однажды, утомленный прогулкой, он заснул под навесом. Во сне, как наяву, явилась ему Лаура. На ней было голубое платье. Золотые волосы схвачены алой лентой, над продолговатыми, словно оливки, глазами взметнулись брови, губы окрашены в коралловый цвет, на щеках играет свет утренней зари. Она плавно ступала, будто парила в воздухе, протягивая к нему узкие ладони белых, как лилии, рук.
Уста ее разверзлись и произнесли слова, которые он так мечтал услышать. Лаура призналась, что любила его, но избегала встреч с ним ради общего их спасения.
Пробудившись, он сочинил тогда строки:
Следя с небес за мной, осиротелым,
Она себя являет нежным другом,
Вздыхая обо мне со мною вместе...
Увы, в земной жизни ему не суждено больше увидеться с Лаурой. И он задается вопросом, можно ли избежать разлуки, когда один из любящих остается в бренном мире, а другой возносится в царство небесное? Как сделать так, чтобы память о любимой, взятой Богом, вечно пребывала в сознании твоем? Верная Артемизия, жена карийского царя, страстно его любившая, избрала для этого более чем странный способ. Дабы и после смерти супруг всегда пребывал с ней, она, сумасбродная в своей страсти, превратила тело умершего в порошок и, растворив в воде, выпила этот варварский напиток. Иные, не желавшие и после смерти возлюбленного расставаться с ним, предпочитали уйти вслед - кончали самоубийством. Вот и его только там, за гробом, когда окончит он свой земной путь, может ждать свидание с любимой...
Петрарка возвел взор к горизонту, где вдали, словно стены гигантского замка, возвышались зубцы горной гряды. Ему подумалось: прав Цицерон, утверждая, что нам придется умереть, но неизвестно, придется ли умереть уже сегодня, и нет никого, как бы молод он ни был, кто мог бы быть уверен, что проживет до вечера.
В самом деле, разве всякий день, восходящий для смертного, не есть либо его последний день, либо очень близкий к последнему?
Тем сладостнее было ему вспоминать о былом. Память постоянно возвращала в прошлое, напоминала о минувшем.
Перед мысленным взором вереницей проходили люди и города, всплывали физиономии недругов, лица друзей и тонкий профиль той, единственной, которую встретил в то далекое раннее апрельское утро у портала авиньонской церкви, и в сердце его, как от искры, вспыхнул пожар.
Странно слышать, когда некоторые, даже кое-кто из его друзей, сомневаются в том, что Лаура была женщиной во плоти. Она, мол, порождение его пылкого воображения, и имя ее он придумал, как, впрочем, и стихи, - они всего лишь выдумка, и вздохи, запечатленные в них, притворны.
Чтобы убедиться в обратном, достаточно заглянуть в пергаментный кодекс Вергилия, неизменный спутник странствий Петрарки. Много лет служит он ему чем-то вроде записной книжки. На полях заметки о прочитанных книгах, кое-какие даты, наблюдения и размышления. Но главное - на обороте первой страницы: эта запись, этот документ сердца и останется самым достоверным свидетельством, что тогда-то и там-то он, Петрарка, впервые встретил донну Лауру де Нов, славную своими добродетелями и воспетую им в стихах.
Все это походит на историю о Беатриче. Ей тоже отказывали в реальном бытии. А между тем, как утверждает его друг Боккаччо, любовь Данте была вполне земной страстью. Боккаччо назвал даже ее имя - Портинари. Впоследствии она стала женой Симона де Барди и скончалась двадцати пяти лет от роду. Точно так же скептики потомки могут отказать и самому Боккаччо в том, что и он в своих творениях изобразил вполне реальную женщину - принцессу Марию, дочь короля Роберта Анжуйского. Следы этой страсти не трудно обнаружить в его книгах, где она воспета под именем Фьямметты.
Что касается его Лауры, то сомневающимся в ее реальности он может показать ее портрет. В свое время его нарисовал Симоне Мартини из Сиены - художник при авиньонской курии.
Нам этот лик прекрасный говорит,
Что на Земле - небес она жилица,
Тех лучших мест, где плотью дух не скрыт,
И что такой портрет не мог родиться,
Когда Художник с неземных орбит
Сошел сюда - на смертных жен дивиться.
Злая Парка - богиня судьбы - безжалостно прервала нить ее жизни и осудила поэта пережить ту, в чьих чертах сиял отблеск божественной красоты. Все проходит: "Сегодня утром я был ребенком, и вот я уже старик". Ему говорят, когда читают его сонеты на смерть Лауры, что стыдно слыть влюбленным стариком. Оставь, мол, ребяческий вздор, погаси юношеское пламя, перестань вечно скорбеть об ушедшей. Чужая смерть не даст бессмертия. Больше размышляй о собственной смерти и помни о своей седине. Беги сладостно-горьких воспоминаний, ибо нет ничего мучительнее, чем сожаление о былой любви.
Да, как и все, он путник в этом бренном мире, но жизнь прожил не напрасно, хотя дорога была длинной и крутой, однако все же привела в Рим в парадный зал сената на Капитолийском холме. В пасхальный, похожий на этот апрельский день под звуки трубы и ликующие возгласы его, облаченного в пурпурную мантию, подаренную королем Робертом со своего плеча, увенчали лавровым венком, воздав почести первому поэту. Выходит, не зря проводил он ночи при свече, изнуряя тело и напрягая зрение, и без того никудышное. Для него постоянный труд и напряженное усилие - все равно что питание для души.
Время шло к полудню, солнце уже сильно припекало, форель в реке давно угомонилась, и цапля исчезла в камышах.
Пора было возвращаться, тем более что наступало время обеда и вот-вот должен был пожаловать гость.
Мастер Гвидо был невысоким, смуглым, немолодым человеком и, как все провансальцы, живым и разговорчивым, с острым взглядом умных глаз, проникавшим внутрь собеседника, словно алмазное сверло, которым он обрабатывал камни.
На нем была простая, грубой вязки, плотно облегавшая грудь и плечи синяя кофта, какие носили еще деды, поверх нее доходивший до колен белый сюрко без рукавов с разрезами по бокам и великолепной застежкой-аграфом из аметиста у ворота.
Человек многоопытный в обращении с клиентами, среди которых преобладали люди состоятельные, мастер Гвидо не торопился перейти к делу. Поначалу справился о здоровье синьора Франческо.
В свою очередь Петрарка осведомился, как прошла дорога: ведь гостю пришлось проделать верхом довольно долгий путь. На вопрос, что творится в Авиньоне - этом новоявленном центре христианского мира, тот рассказал о кое-каких событиях последнего времени, о том, что по-прежнему эта папская столица полна купцов и торговцев, улицы кишат всякого рода заезжим людом, искателями легкой добычи и теплых местечек. Как и раньше, повсюду слышна разноязычная речь, мелькают заморские одежды, паломники, нищие в рубище, монахи в черных и коричневых рясах, вельможи в парче и шелке.
Петрарка полюбопытствовал, как идут дела у всем известного золотых дел мастера Энрико, к которому ему самому не раз приходилось обращаться. Здоров ли гравер Джованни? Не встречал ли гость ученого монаха Варлаама, преподававшего ему когда-то греческий язык? И как поживает другой монах, Леонтий, известный переводами на латинский язык трудов Гомера?
Не удержался, чтобы не спросить, что нового в приходе святого Петра, у его соотечественников, населявших тот квартал, где жил и он сам. Существует ли еще постоялый двор "Под тремя столбами"? Сохранился ли обычай устраивать регаты на Роне и танцуют ли все еще развеселые горожане на мосту святого Бенезета?
Вопросов был слишком много. Мастер Гвидо даже несколько смешался и не на все смог дать ответ.
Служанка подала хлеб, рыбу, пойманную в Сорге и приготовленную на вертеле, поставила на стол орехи.
Как бы оправдываясь за столь скромное угощение, Петрарка заметил, что умеренность в пище - путь к здоровью. Лишнее все неполезно. И в шутку процитировал: "...высший закон медицины - диету блюсти неуклонно".
Когда покончили с рыбой, Петрарка, указывая на блюдо с орехами, вновь вспомнил строку: "Съешь после рыбы орех..." Оба рассмеялись.
Я вижу, маэстро большой поклонник Салернского кодекса? - спросил мастер Гвидо, расправляясь с орехом.
Не скрою, иногда почитываю его и соглашаюсь в том, что касается воздержания в пище и вреда праздности. Всяким лекарям-шарлатанам, как и разным алхимикам, которых развелось, как уток в заводях, я не верю, - сердито сказал Петрарка. - Алхимики уверяют, что эликсир мудрецов может сохранить телесное здоровье. Но пока что никто еще не видел этой их панацеи, этого, как они говорят, философского камня.
С его помощью можно превращать в золото другие металлы и создавать драгоценные камни. Мне бы такой не помешал, - мечтательно произнес резчик и глубоко вздохнул.
Трудно поверить, - мрачно заметил Петрарка. - Что касается природных камней и их свойств, то это всеми признано. Один эскулап посоветовал мне носить гемму из яшмы, чтобы предостеречь от колик, и, представь, помогло.
В старину верили, что геммы предохраняли от недугов, - согласился мастер. - Важно правильно избрать камень, сделать нужное изображение или надпись-заклинание.
Скорее всего, это сказки, однако не лишенные доли истины. У Платона есть рассказ о том, как лидийский пастух по имени Гигес с помощью найденного в пещере волшебного перстня в виде геммы, делавшего его владельца невидимым, получил царский трон.
А я на каком-то лапидарии прочитал, будто есть камень, называемый аргюдофюлаксом. Если его поместить на пороге дома, то он послужит лучше всякой сторожевой собаки. Стоит ворам подойти к дверям, как он, словно труба, начинает подавать сигнал.
Возможно, и так, хотя Плиний и называет все это измышлениями магов.
Преамбула явно затянулась, и мастер Гвидо понял, что пора вспомнить о цели своего приезда. Он достал из кожаного кошелька, прикрепленного к поясу, небольшую коробочку и, открыв ее, протянул Петрарке.
На фоне черного бархата выделялся силуэт Лауры, вырезанный из облачного агата.
"Господи, - подумал Петрарка, - какая красота! Будто живая, теперь сама Лета бессильна отнять ее у меня..."
Если синьор хочет, чтобы эта камея служила ему талисманом, то носить ее следует на груди.
Вместо ответа Петрарка рассказал легенду, которую ему довелось как-то услышать в Ахене. Это было предание о любви императора Карла Великого и чудодейственной силе геммы.
Любовь его к женщине, чье имя история не сохранила, была столь сильной, что он забросил дела правления и ни в чем не находил покоя, кроме как в ее объятиях. Ни мольбы близких, ни увещевания советников - ничто не помогало, пока эту женщину не унесла скоропостижная смерть.
Однако напрасно радовались подданные. Страсть императора не утихала и перешла на безжизненный труп. Пренебрегая неотложными государственными делами, он льнул в холодной постели к желанному телу, звал подругу, словно она еще дышала и могла ответить, шептал ей ласковые слова, рыдал над нею.
Что было делать? Как помочь государю и спасти империю?
В то время был при дворе один первосвященник, человек, известный святостью и знаниями. Он обратился к Богу с молитвой, уповая на его милость.
После многих дней самозабвенных молений его посетило дивное чудо. С неба раздался голос: "Под языком усопшей таится причина царского неистовства!"
Священник тайком проник в помещение, где лежало тело, и вложил перст в мертвые уста.
Под оцепенелым языком обнаружил он гемму в виде крошечного колечка. Не раздумывая, первосвященник утопил его в ближнем болоте.
Когда Карл вошел, перед ним лежал иссохший труп. Потрясенный, он велел унести его и похоронить.
Но волшебное свойство геммы продолжало действовать.
Император поселился на берегу болота, с наслаждением пил из него воду и в конце перенес сюда свою столицу. Посреди болота построил дворец с храмом, чтобы никакие дела больше не отвлекали его отсюда. Там он и был похоронен, - закончил Петрарка свой рассказ.
Зазвонили к вечерне. Спохватившись, мастер Гвидо поднялся - надо было спешить в обратный путь. Поблагодарив за угощение и золотые дукаты, полученные за работу, он отправился по авиньонской дороге.
Быстро смеркалось. Петрарка зажег свечу. На столе перед ним лежала камея. Профиль Лауры из облачного агата, освещенный мерцающим огнем, словно светился изнутри каким-то неземным, волшебным светом.
Любуясь, он думал о том, что любовь, как справедливо заметил Платон, есть желание красоты. Это - primum movens мироздания, то есть первый движущий принцип. Разве не об этом говорит наставник мудрости Боэций, утверждая, что любовь правит землею и морем и даже небом высоким. И не повторил ли века спустя эти слова Данте, сказав, что любовь движет солнце и светила. Но если любовь составляет сущность мира, то красота - его облик.
Мы славим мастерство рук, созидающих прекрасное. И наслаждаемся красотой геммы, то есть трудом мастера. При этом надо только помнить, что от красоты чувственных вещей следует восходить к красоте нашего духа и восхищаться источником, породившим ее.
В его любви никогда не было ничего постыдного, ничего непристойного, кроме разве что ее чрезмерности. И слова песнопения - "вся ты прекрасна, возлюбленная моя", - всегда толковал в отношении души. Предпочесть красоте души чувственную красоту, наслаждение ею значило бы злоупотребить достоинством любви.
Петрарка тщательно выбрал еще не отточенное гусиное перо. Перочинным ножиком срезал его, как полагалось, наискось, затем расщепил кончик, чтобы лучше удерживались чернила, и, осторожно обмакнув во флакон с черной, приготовленной из чернильных орешков влагой, начал выводить буквы особо полюбившимся ему начертанием. Он обучился ему у выдающихся писцов в монастырском скриптории еще в бытность свою в Болонье.
На желтый лист ложились ровные, круглые, с едва заметным наклоном вправо буквы. Он писал, будто произносил слова молитвы, вознося хвалу Всевышнему за то, что послал ему средь тысяч женщин одну-единственную, ставшую его вечной возлюбленной.
Благословляю день, минуту, доли
Минуты, время года, месяц, год,
И место, и придел чудесный тот,
Где светлый взгляд обрек меня неволе.
Благословляю сладость первой боли,
И стрел целенаправленный полет,
И лук, что эти стрелы в сердце шлет,
Искусного стрелка послушен воле.
Когда к любимой обращался он.
Благословляю все мои творенья
Во славу ей, и каждый вздох, и стон,
И помыслы мои - ее владенья.
Франческо Петрарка родился 20 июля 1304 года в городе Ареццо (Италия). Он был выходцем из семьи нотариуса и должен был продолжать дело отца, но право мало занимало его. К тому же после смерти отца Петрарка по завещанию получил только рукопись Цицерона. Отсутствие средств к существованию заставило его стать священником. Поселившись в Авиньоне и приняв духовный сан, Петрарка впервые встретил свою возлюбленную, Лауру, которой в последствие посвящал свои знаменитые сонеты. Лаура была для него объектом преклонения и чистой платонической любви. Несмотря на то, что виделись они всего несколько раз и не были по-настоящему знакомы, Петрарка пронес это чувство через всю жизнь. Даже после того, как жизнь Лауры унесла эпидемия чумы, Петрарка ещё десять лет воспевал её.
Семь веков отделяют нас от истории большой любви великого поэта средневековья Франческо Петрарки к прекрасной Лауре. Семь веков литературоведы, историки и искусствоведы спорят, существовала ли Лаура в действительности, и если существовала, то кто она? Давайте и мы попытаемся понять, почему имена Петрарки и Лауры стали нарицательными.
Он впервые увидел Лауру утром 6 апреля 1327 года во время пасхального богослужения в церкви Святой Клары в Авиньоне. Ей было двадцать лет, ему - двадцать три.
Благословляю день, минуту, доли
Минуты, время года, месяц, год,
И место, и предел чудесный тот,
Где светлый взгляд обрек меня неволе.
Исторические источники не дают однозначного ответа, общались ли они лично, и отвечала ли Лаура взаимностью поэту, который через всю свою жизнь пронесет светлое чувство, пробужденное весенним днем златокудрой красавицей. Он выражал свою любовь в сонетах, которые и по настоящее время считаются вершиной в развитии итальянской поэзии, а знаменитый посвященный Лауре поэтический сборник «Книга песен» — вершиной творчества Франческо Петрарки.
Три года с момента их первой встречи Петрарка провел в Авиньоне, воспевая в сонетах платоническую любовь к Лауре и пытаясь поймать хотя бы один её мимолетный взгляд в церкви и других местах, которые она посещала. Лаура была верной супругой и матерью большого семейства — у неё было одиннадцать детей. Но всё это Петрарка совершенно не замечал, она была для него сравнима с ангелом:
Средь тысяч женщин лишь одна была,
Мне сердце поразившая незримо.
Лишь с обликом благого серафима
Она сравниться красотой могла.
Литературоведы утверждают, что последний раз Петрарка видел Лауру 27 сентября 1347 года, за полгода до её трагической смерти в апреле 1348 года, причину которой достоверно назвать не возьмется никто. Может быть, это была чума, свирепствовавшая тогда в Авиньоне, а может быть, туберкулез и истощение. Петрарка отказывался смириться со смертью любимой, и в сонетах, написанных уже после смерти Лауры, он обращается к ней, как к живой.
Незадолго до своей смерти Франческо Петрарка написал, что у него было только два желания в жизни - Лаура и лавр (любовь и слава). Слава настигла его еще при жизни, с Лаурой же он надеялся соединиться в мире ином: «Уже ни о чем не помышляю я, кроме неё», — последнее, что он промолвил в своей жизни.
Читать книги из фондов МБУК "ЦБС им. Горького":
И(Ита)
Д19
Данте. Петрарка. Микеланджело: Поэзия Возрождения [Текст]. - Москва: ЭКСМО, 2002. - 384 с. - ISBN 5-699-00706-7: 53.00 р.
И(Пол)
П18
Парандовский, Ян.
Алхимия слова; Петрарка; Король жизни: [о О. Уальде] : [пер. с пол.] / Ян Парандовский; [сост., вступ. ст. С. Бэлзы]. - М. : Правда, 1990. - 651 с. - ISBN 5-253-00007-0: 4.00 р.
91.9:83
П 30
Франческо Петрарка: библиогр. указ. рус. переводов и критич. лит. на рус. яз. - М. : Книга, 1986. - 239 с. - 3 000 экз. - (в пер.) : 1.30 р.
21 год Франческо пламенно любил эту белокурую красавицу с черными глазами, хотя та и была замужем, имела 11 детей, и вообще они виделись всего несколько раз, обменявшись лишь мимолетными взглядами. Лаура так и осталась неприступной. И даже гимны Петрарки, посвященные ей и услаждавшие самолюбие, не затронули женского сердца.
Так поэт познал, что любовь – лютейшая из страстей и что всех несчастней тот, кого не любят. Возможно, это и побуждало его к странствиям, ибо перемена мест исцеляет от сердечного недуга. Увы, и путешествия не помогли. Куда бы Петрарку ни заносила судьба, всюду его преследовал лик возлюбленной. Имя поэта навсегда стало символом чистой, бескорыстной и неразделенной любви.
Родился Великий Влюбленный в предместье маленького итальянского городка Ареццо 20 июля 1304 года. Его отец, флорентийский нотариус Петракко, или Петракколо дел Инчиза сэр Паренцо, вместе с женой Элеттой Каниджани был изгнан из Флоренции за принадлежность к партии гвельфов – непопулярной в то время. Тогда многие достойные граждане (среди которых был и великий Данте, не отличавшийся политическим конформизмом) находились в ссылке. Спустя три года после рождения Франческо на свет появился Герардо; братья будут близки на протяжении всей жизни. Старший из них, став взрослым, ради благозвучия латинизировал прозвище родителя и стал называться Петраркой.
В 1311 году семья в поисках лучшей жизни переехала в Пизу, но и через год положение политических ссыльных не улучшилось, и Петракко решил перебраться из Италии во Францию, в г. Авиньон. Там располагалась папская резиденция, и глава семейства надеялся найти работу благодаря личным связям с кардиналом Никколо да Прато.
После четырех лет занятий с частным учителем, обучавшим Франческо грамматике, латыни, риторике и диалектике, в 1316 году его отдали в юридическую школу в Монпель. (Отец хотел, чтобы наследник тоже стал нотариусом.) Но гуманитарный склад ума мешал подростку проникнуться прелестями служения Фемиде, зато способствовал увлечению классической литературой: он читал и собирал произведения латинских классиков.
Однажды отец, рассердившись на мальчика за бесполезное, по его мнению, чтение, в порыве гнева бросил его книги в печку. Каким-то чудом уцелели только два томика – Вергилия и Цицерона. Позже поэт называл Цицерона своим отцом, а Вергилия – братом.
В 1319 году умерла мать, и 15-летний Франческо написал в ее память стихотворение, сохранившееся до наших дней. Следующие шесть лет Петрарка продолжал юридическое образование в Болонском университете – главном центре тогдашнего европейского правоведения. Но поэтической натуре романтического юноши претила казуистика и нечестность, связанная с профессией юриста. Перспектива работать нотариусом в конторе вгоняла его в тоску. Зато поэзия, древняя история и литература захватили Франческо целиком. (Вероятно, в Болонье он и написал свои первые стихи.) В студенческой атмосфере живого разговорного языка и стоической гармонии древних текстов начали складываться эстетические взгляды великого итальянца.
В Болонском университете, пожалуй, впервые он испытал влюбленность – в Новеллу д’Андреа, преподававшую юриспруденцию. Она была не только образованнейшей для своего времени женщиной, но и столь красивой, что ей приходилось читать лекции, укрывшись за ширмой, дабы не отвлекать внимания студентов.
После смерти отца в 1326 году Петрарка с чистым сердцем бросил надоевшую юриспруденцию и вернулся домой в Авиньон – этот «западный Вавилон, мерзейший из городов, подобие ада», как называл его поэт в одном письме. Из меркантильных соображений он принял младший церковный сан, был рукоположен, но вряд ли проводил богослужения. Должность позволяла ему читать любимые древние книги на рабочем месте и при этом получать хоть какие-то средства к существованию, так как его семья находилась на грани бедности. (По другим данным, будущий певец любви на отцовское наследство вел светскую жизнь и вовсе не бедствовал.)
«Сделавшись господином над самим собою, – писал позже знаменитый поэт, – я немедленно отправил в изгнание все юридические книги и вернулся к моим любимым занятиям; чем мучительнее была разлука с ними, тем с большим жаром я снова принялся за них».
А 6 апреля 1327 года, в Страстную пятницу, на утренней службе в авиньонской церкви Св. Клары поэт впервые увидел прекрасную даму и влюбился в нее на всю жизнь и безответно. (Еще древние говорили: всякая любовь начинается от взгляда.) По мнению большинства исследователей, она и стала музой его сонетов. Ведь, как говорил Данте, именно любовь движет солнце и светила.
Петрарка писал, будто произносил слова молитвы, вознося хвалу Всевышнему за то, что тот послал ему средь тысяч женщин одну-единственную, ставшую его вечной возлюбленной:
Благословляю день, минуту, доли
Минуты, время года, месяц, год,
И место, и придел чудесный тот,
Где светлый взгляд обрек меня неволе.
Благословляю сладость первой боли,
И стрел целенаправленный полет,
И лук, что эти стрелы в сердце шлет,
Искусного стрелка послушен воле.
Благословляю имя из имен
И голос мой, дрожавший от волненья,
Когда к любимой обращался он.
Благословляю все мои творенья
Во славу ей, и каждый вздох, и стон,
И помыслы мои – ее владенья.
Биографы певца любви не пришли к единому мнению по поводу того, кто была эта женщина. Они предполагают, что это могла быть Лаура де Новее, жена рыцаря Уго Де Сада и дочь Аудиберта ди Новеса, либо Лаура ди Саб-Ран, либо Лаура Колонна. Если это была Лаура де Новее, ставшая после замужества Лаурой де Сад, то она родила в законном браке 11 детей, подаривших Франции множество потомков, среди которых был маркиз де Сад – отец черного юмора и известный писатель.
Исследователи биографии Петрарки полагают, что, скорее всего, красавицей Лаура не была, а прекрасной ее делали устремленные на нее влюбленные глаза Франческо. Сначала он называл девушку весьма распространенным в Провансе именем Laure – Лор. Постепенно с именем, равно как и с простой девушкой, произошла замечательная метаморфоза. Лор превратилась в обаятельную даму, и банальное по своему звучанию имя уже перестало соответствовать образу Прекрасной Дамы. Так Лора превратилась в Лауру. Это новое имя постепенно заполняло все поэтические тексты Петрарки, и с уверенностью можно говорить, что мировая поэзия обязана этой даме рождением величайшего лирика. Поэт безумно влюбился в женщину, с которой даже не разговаривал. В честь мадонны Лауры он начал сочинять итальянские стихи, которые позже собрал в «Книгу песен» («Канцоньере»). Этот сборник прославил не только автора и его даму сердца, но и самое поэзию.
За все годы томления и безответной любви Франческо видел возлюбленную всего несколько раз и то мельком, поэтому лирика, посвященная даме его сердца, проникнута пуританской сдержанностью и ощущением ангельской бестелесности героини. Даже не все друзья Петрарки верили в существование реальной Лауры. Сомневающимся поэт показывал ее портрет. В свое время его нарисовал Симоне Мартини из Сиены, служивший художником при авиньонской курии.
Нам этот лик прекрасный говорит,
Что на Земле – небес она жилица,
Тех лучших мест, где плотью дух не скрыт,
И что такой портрет не мог родиться,
Когда Художник с неземных орбит
Сошел сюда – на смертных жен дивиться.
Свою знаменитую «Книгу песен» Петрарка начал составлять лишь в 1336 году, спустя почти десять лет после первой встречи с возлюбленной. А первые стихи, посвященные ей, датируются 1327 годом. К 1374 году, когда сборник был закончен, он включал в себя 366 стихов: 317 сонетов, 29 канцон, девять секстин, семь баллад и четыре мадригала.
Книга состоит из двух частей: «На жизнь мадонны Лауры» (263 стихотворения) и «На смерть мадонны Лауры» (103 стихотворения). В этом своеобразном поэтическом дневнике любви проявилось противоречие между аскетическим средневековым сознанием и утверждением нового видения мира: мотивы суетности и быстротечности жизни сочетаются с любовью к природе, к женской красоте. И хотя сам автор официально не признавал «Канцоньере» ни своей главной, ни своей лучшей книгой, отдавая предпочтение латинским поэмам и философским письмам и трактатам, – именно «Книга песен» сделала его имя бессмертным.
Без сомнения это была большая любовь. Правда, она не помешала знаменитому поэту в 1337 году обзавестись незаконнорожденным сыном Джованни от женщины, чье имя история умалчивает. О своем непутевом отпрыске Великий Влюбленный говорил: «Смышленый парень, даже слишком смышленый, но ненавидит книги». Петрарке, который с юности обожал читать и собирать букинистические редкости, это было непонятно. Несмотря на старания отца, Джованни ничего не добился в жизни и умер от чумы в Милане в 1361 году. «Жизнь его была мне вечными и тяжкими заботами, смерть – горькою мукою», – написал поэт.
В 1343 году у певца любви появилась дочь, и снова – неизвестной женщины. Он обожал маленькую Франчеcку, а много лет спустя с таким же трепетом относился и к е детям, которых она родила в браке с Франческоло да Броссано. Старшую внучку в честь матери Петрарки навали Элеттой, а внука – Франческо. Некоторые исследователи иногда высказывают подозрения: уж не Лаура ли была матерью любимой дочери поэта? Но документальных подтверждений тому не найдено. Если взглянуть на духовную карьеру Петрарки, то здесь се было благополучно. В 1331 году друг – Джакомо Коонна – представил его своему брату Джованни, кардинал и одному из ближайших помощников авиньонских пап Франческо вступил в духовное сословие, стал секретарем кардинала, начал выполнять важные поручения, ездить с миссиями веры по Италии, Франции, Германии, Нидерндам, Испании, Англии.
Во время своих миссионерских вояжей поэт разыскивал раритетные книги древних авторов (по мнению некоторых исследователей, он покупал их даже в монастырях). Петрарка обнаружил, например, «Постановления» Квинтилиана, а в 1345 году приобрел долгожданное собрание писем Цицерона.
В 1337 году поэт поселился в Воклюзе, неподалеку от Авиньона, где купил дом (по другим сведениям – нечто вроде имения) в долине речки Copra. Здесь никто и ничто не мешало его творческому уединению, а прекрасная природа способствовала плодотворной работе. «Только в это время я узнал, что значит настоящая жизнь», – писал поэт в послании другу. В этом тихом уголке Великий Влюбленный, возможно, искал спасения от любви к своей прекрасной Лауре.
Как-то во время прогулки Петрарку посетила мысль о произведении во славу Сципиона Африканского, и он начал работать над латинской эпической поэмой «Африка» о Второй Пунической войне. Одновременно поэт приступил к столь же обширному и смелому сочинению в прозе – «О славных мужах» – серии жизнеописаний античных героев от Ромула до Юлия Цезаря, со Сципионом на центральном месте. По замыслу честолюбивого автора, первое произведение должно было сравнять его с Вергилием (ни больше ни меньше), а второе – с Титом Ливией. Эту работу (с большими перерывами) Петрарка не оставлял до конца жизни, равно как и сочинения итальянских стихов и комедию «Филология» (Filologia), ныне утраченную.
«Африка» и лирические произведения на латыни были высоко оценены современниками. В 1337 году из Парижа, Неаполя и Рима автору пришли приглашения на венчание лавровым венком за успехи в области поэзии. (Своего рода Нобелевская премия в области литературы если можно так выразиться.) Великий Влюбленный выбрал Вечный город, где и был коронован 8 апреля 1341 года в Капитолии, а также удостоен звания почетного гражданина Рима. Увенчанию лавром способствовали слава латинствующего эрудита и ритора, слухи о замечательной, так и не обнародованной при жизни, поэме «Африка» и, возможно, полезные связи в папских кругах. (Кстати, великий Данте в 1319 году от лаврового венка отказался.)
Некоторые исследователи высказывают предположение, что образ Лауры воплощает в себе вовсе не идеальную возлюбленную, а олицетворяет бессмертную литературную славу, «лавровый венок». (Лаура – «лавр».) И что, возможно, не Великая Любовь, а тщеславие и лавровая ветка потрясли воображение поэта и вдохновили на создание бессмертных сонетов. Но это всего лишь догадки. Другие биографы поэта настаивают, что именно Любовь к природе, к Лауре (само имя которой означает «лавр») и к литературе составляют основную сущность не только Петрарки-поэта, но и Петрарки-человека.
Говорят, Великий Влюбленный даже заказал себе агат с портретом любимой и всегда носил эту гемму на груди. Недосягаемая и далекая, его возлюбленная всегда пребывала с ним. Такая мысль пришла поэту в голову после того, как сосед-крестьянин принес ему найденную на винограднике камею из редко встречающегося гелиотропа – зеленого камня с красными, словно брызги крови, крапинками. Искусный мастер вырезал на нем целующихся Амура и Психею.
Лаура снилась Петрарке и во сне признавалась, что любила его, но избегала встреч с ним ради общего их спасения. Проснувшись, поэт написал:
Следя с небес за мной, осиротелым,
Она себя являет нежным другом,
Вздыхая обо мне со мною вместе...
По возвращении из Рима в 1342 году Петрарка завершил первую редакцию «Канцоньере», насчитывающую около 100 стихотворений. В 1345–1347 годах в Воклюзе он написал также трактаты «Об уединении», «О покое и вере», издал вторую редакцию «Канцоньере» (около 130 стихотворений) и стихотворные латинские «Буколики».
В 1348 году по всей Европе пронеслась «черная смерть». (Эпидемия чумы, охватившая многие страны, но прежде всего Италию, описана в «Декамероне» Боккаччо.) Умер кардинал Колонна, покровитель Великого Влюбленного, а в Страстную пятницу 6 апреля 1348 года, ровно через 21 год после первой встречи поэта с Прекрасной Дамой, скончалась и Лаура. Злая Парка – богиня судьбы – безжалостно прервала нить ее жизни и приговорила поэта пережить ту, в чьих чертах сиял отблеск божественной красоты. (Вдовец Уго де Сад в том же году снова вступил в брак.)
Говорят, поэт узнал о трагедии не сразу: весть застигла его в Вероне, где он находился с папским поручением. Однако никаких свидетельств того, что Великий Влюбленный предавался чрезмерному горю, не найдено. Он ограничился скупым комментарием, что из мира ушла чудесная и благочестивая женщина. Некоторые биографы из этого делают вывод, что Лаура была не более чем образом и имела с конкретной дамой весьма эфемерную связь.
«Стихи на жизнь мадонны Лауры», составлявшие до сих пор содержание «Канцоньере», сменили «Стихи на смерть мадонны Лауры». Вот один из сонетов, оплакивающих Прекрасную Даму:
Я припадал к ее стопам в стихах,
Сердечным жаром наполняя звуки,
И сам с собою пребывал в разлуке:
Сам – на земле, а думы – в облаках.
Я пел о золотых ее кудрях,
Я воспевал ее глаза и руки,
Блаженством райским почитая муки,
И вот теперь она – холодный прах.
А я без маяка, в скорлупке сирой
Сквозь шторм, который для меня не внове,
Плыву по жизни, правя наугад.
Да оборвется здесь на полуслове
Любовный стих! Певец устал, и лира
Настроена на самый скорбный лад.
Друзья, прочитав сонеты Петрарки на смерть Лауры, говорили поэту, что стыдно слыть влюбленным стариком и вечно скорбеть о ней. Чужая кончина не даст бессмертия, и нет ничего мучительнее, чем сожаление о былой любви.
Кроме лирики, Петрарка посвятил Лауре аллегорическую серию «Триумфы» («Триумф Смерти», «Триумф Славы», «Триумф Любви», «Триумф Целомудрия», «Триумф Вечности»).
Поэт путешествовал по Европе, жил в Венеции. Везде его принимали с почетом, достойным особ царской крови, но его осиротевшее сердце было безразлично к восторгам толпы. Отклонив предложение стать ректором в только что основанном Флорентийском университете, Петрарка поселился в Милане при дворе архиепископа Джованни Висконти, где исполнял обязанности секретаря, оратора и эмиссара. Тогда же он закончил «Буколические песни» и сборник «Без адреса», а также начал пространное сочинение «О средствах против всякой фортуны», куда в конечном итоге вошло более 250 диалогов о том, как совладать с удачей и неудачей. Поэт снова ездил с дипломатическими миссиями в разные страны, работал послом в Праге.
Последние годы жизни он провел в усадьбе, которую купил в деревне Аркуа. Там Петрарка занимался литературно-архивной работой, корпел над «Старческими письмами», которые собирал с 1361 года, собирал воедино «Книгу песен», где любовная составляющая отступила на второй план, и теперь самым главным в сборнике автор стал считать эксперименты с современным языком.
На склоне лет поэт бичевал себя за любовь. Но не за любовь к Прекрасной Даме, а за любовь к славе. Достигнув вершин, Петрарка понял, что слава вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств. В «Письме к потомкам» Великий Влюбленный с грустью писал о своем увенчании лавровым венком в Риме, а перед смертью даже готов был признать триумф Времени над Славой.
Ранним утром 19 июля 1374 года дочь Франческа обнаружила Петрарку мертвым, сидящим за столом с пером в руке. Он сутки не дожил до 70 лет. Символично, что когда-то в письме Боккаччо поэт пожелал: «Пусть смерть застанет меня читающим или пишущим».
Похоронили Великого Влюбленного в Падуе. После кончины слава его превзошла известность любого другого поэта. Флорентийцы тщетно выпрашивали у падуанцев тело великого земляка, чтобы похоронить его на родине предков. Говорят, вор отсек у Петрарки правую руку и привез ее во Флоренцию: мол, если не отдают всего тела, так пусть хоть гениальная длань покоится в нашей земле, где похоронена и его прекрасная Лаура.
И, наверное, не так уж и важно, была ли эта недоступная дама человеком из плоти и крови, символом бессмертного поэтического вдохновения, или фантомом гениального воображения, созданным Петраркой лишь для того, чтобы адресовать ему прекрасные сонеты, которыми вот уже многие столетия восхищаются потомки.
20 июня 1304 года в итальянском городе Арецце появился на свет Франческо Петрарка. Отец мальчика был адвокатом и хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Франческо послушал отца и добросовестно учился, хотя душа его к этому совсем не лежала, он увлекался литературой. Когда его отец ушел из жизни в 1326 году, молодой человек забросил свое обучение, стал священником. Петрарка посвятил себя любимому занятию изучению литературы и сочинению стихов. К тому времени он с семьей жил в Авиньоне, там он и не повстречал свою Прекрасную Даму.
Лауру де Нов Петрарка повстречал 6 апреля 1327 года у церкви Святой Клары. Он не подходил к ней, не заговаривал с красавицей, а просто восхищался её красотой. Девушка к тому времени уже была замужней дамой. Супругом Лауры был граф Уго II де Сад. Всего в браке у супругов родилось одиннадцать детей. И один из их сыновей стал предком известнейшего писателя и философа маркиза де Сада. Известно, что маркиз гордился таким родством, Лаура приходила ему во сне. А кроме того, распорядился чтобы останки музы Петрарки перенесли из разрушенной церкви в Авиньоне в фамильный замок Ла-Косте.
Петрарка не искал встреч со своей возлюбленной, он обожал её тайно, посвящал ей прекрасные стихи. Платонической любви было для него достаточно. Лауру он наделил всеми возможными достоинствами, не только физическими, но духовно девушка была совершенством. Жизнь настоящей златокудрой Лауры тем временем был абсолютно земной - жена и мать многочисленного семейства. Через три года после знакомства с прелестницей Петрарка был вынужден уехать из Авиньона, вернулся он через семь лет. Ему казалось, что Лаура совсем не изменилась, лишь стала ещё великолепнее.
К Лауре Петрарка испытывал идеальную платоническую любовь, но это не мешало ему иметь плотскую связь с другими женщинами. Известно, что у него было минимум двое незаконнорожденных детей. В 1337 году одна из его женщин родила поэту сына Джованни, а в 1343 году у него родилась дочь Франческа. Однако, эти женщины не были для него источником вдохновения, он никогда не упоминал даже их имен в своих стихах. Свой музе Лауре же Петрарка посвятил более триста сонетов.
В те времена в Европу пришла чума, её жертвой стала и прекрасная Лаура. Ей было около сорока лет. Примечательно, что не стало её в тот же день в который её первый раз увидел поэт, только спустя 21 год - 6 апреля 1348 года. Ей было около сорока лет. Петрарка последний раз видел её за полгода до этого. Поэт был ошеломлен, что его музы больше нет в живых. В её память он сочинил ещё более ста сонетов. Сам Петрарка прожил долгую и насыщенную жизнь, он очень много путешествовал. Подолгу жил у своей дочери Франчески, которая выйдя замуж жила в Венеции. До своих последних дней он не забывал о своей прекрасной златокудрой музе Лауре. Жизнь поэта оборвалась за накануне его 70-ти летия 19 июля 1374 года.