Чтобы разобраться в происходящем, ответим последовательно на несколько ключевых вопросов.
Почему необходимо уничтожить Финансовый Интернационал.
В прошлом году закончились 40 лет с того момента, когда последняя мировая валюта доллар полностью оторвалась от реальной основы, и мир вступил в эпоху виртуальной денежной системы. За это время мир стал совершенно иным. Сегодня большинство уже с трудом представляют себе, что когда-то все могло быть иначе. А между тем денежная система, основанная на реальных ценностях, являвшихся эквивалентом овеществлённого груда, просуществовала до этого момента без малого пять тысяч лет.
Отрыв денег от материальной основы превратил их в товар, монополией на который стала обладать небольшая группа частных финансовых структур. За 40-летний период, пользуясь возможностью бесконтрольной эмиссии денег, эта группа фактически завладела всей мировой экономикой. Но самое страшное в том, что монополизировав экономику планеты Финансовый Интернационал завёл и себя, и мир в тупик. Фининтерну больше не нужны люди и потребители, как не нужно и столь масштабное производство. Для него это пустая трата невозобновляемых ресурсов и потенциальная угроза его власти в результате социальных протестов. Так что конечные цели Фининтерна просматриваются достаточно легко. Их можно сформулировать всего в двух фразах.
Сокращение населения планеты до достаточного, по его мнению, уровня (500 млн. человек).
Разрушение всей технологической цивилизации и кратное понижение интеллектуально-образовательного уровня оставшегося населения для безальтернативной монополии на знания и технологии.
Именно эти цели и сделали в итоге Фининтерн главным врагом и мишенью для всех остальных мировых Игроков, ещё сохраняющих ресурсы для борьбы с ним.
Во-первых, его истинным владельцем является всё тот же Фининтерн.
Во-вторых, объём накопленных долларовых долгов сделал невозможным не только их дальнейшее наращивание, но и даже простое рефинансирование без перевода процесса в гиперинфляционную стадию, что равносильно всё тому же обвалу мировой финансовой системы, основанной на ссудном проценте. В свою очередь переход к гиперинфляции по-разному затронет мировых Игроков. США пострадают в меньшей степени, нежели их кредиторы – Россия и Китай. Потому этот вариант для последних неприемлем. Можно было бы говорить о том, что это внутреннее дело самих России и Китая. Но ни США, ни Европа не в состоянии выжить в условиях разрыва отношений с двумя главными кредиторами планеты. Их экономики не являются и ещё долго не будут являться самодостаточными ни с финансовой, ни с ресурсной точек зрения. Выход из тупика, пусть и с потерями для всех сторон, возможен лишь в теснейшем взаимодействии и кооперации всего мира.
Почему Обама играет против доллара, но почему не может сам выбрать момент дефолта.
Настрой Обамы и тех сил, которые сформировались в США под его руководством, на обвал собственной валюты только на первый взгляд выглядит парадоксальным. Сегодня в ряды «патриотов» США записались и каждый день продолжают прибывать огромное количество совершенно различных представителей американской элиты и среднего класса. Эти люди достаточно разумны, чтобы видеть грядущий конец созданной сегодня системы. И они также уверены в том, что неожиданный обвал США вызовет неконтролируемый хаос в стране такой силы, что упорядочить ситуацию будет просто некому. Они также понимают, что положение зашло настолько далеко, что отменить сценарий обвала они попросту не в состоянии. В связи с этим у них остаётся очень небольшой выбор вариантов действий. Или полностью смириться, что для большинства из них означает ликвидацию каких-либо надежд на будущее. Или постараться устроить обвал системы самостоятельно и в тот момент, когда все последствия этого шага окажутся тщательно просчитанными, а система сопротивления грядущему хаосу окажется способной взять его под контроль в ограниченные сроки, что позволит сохранить основную инфраструктуру для последующего восстановления.
Но при любом раскладе Обама и иже с ним не могут спровоцировать обвал самостоятельно. В первую очередь потому, что шила в мешке не утаишь, и виновников обвала внутри страны ждёт незавидное будущее. Во всяком случае, ни кто из них не сможет стать у руля в процессе устранения последствий краха. Что в итоге приведёт всё к тому же неконтролируемому хаосу.
Почему Китай играет против Фининтерна, по не может самостоятельно выбрать момент дефолта США.
Относительно США Китай находится в гораздо лучшем положении.
Да, он потеряет полтора триллиона долларов долга и вряд ли меньше внутри страны в частных долларовых активах. Помимо этого он потеряет крупнейший для себя внешний рынок сбыта китайских товаров. Но при всём этом его ожидает лишь более или менее глубокий спад в экономике, но не хаос.
Другое дело, что Китай, как любая разумная система, пытается свести эти будущие потери к минимуму. И это также означает необходимость чёткого представления сроков обвала.
Чисто теоретически Китай вполне мог бы подождать с этим ещё 33 года, до того момента, когда Гонконг перейдёт в его полную юрисдикцию и все западные инвестиции окажутся под его контролем. Но он понимает, что система столько не просуществует.
Кроме всего прочего Китай обладает фантастической памятью на все злое и доброе, что принёс ему внешний мир. Он даже помнит предательство тех, кто переселился «при царе Горохе» в Японию. И уж точно он прекрасно помнит всё, что принесла с собой в Китай Британская Империя, тесно до сих пор связанная с Фининтерном. Помнит и рассчитывает поквитаться. Фактически то, что все называют тесной связью Китая с Фининтерном, является гигантской ловушкой, в которую Китай заманил несколько десятилетий назад мировых банкиров. Дэн Сяопин был гениальным игроком в геополитическое ГО. Но Китай также прекрасно понимает, что для того, чтобы победить окончательно, ему требуется союз с Россией и США, как единственными двумя силами, способными отобрать его победу силовым путем. Пусть и ценой взаимного во многом уничтожения. Эту цену Китай платить не хочет.
Но, как и США, Китай не может себе позволить инициировать обвал долларовой системы. На сбыт в США работает очень существенная часть экономики страны. И крах США неизбежно вызовет проблемы и народные волнения в стране. И здесь будет очень большая разница между тем, что обвал инициировало само китайское руководство (его просто сметут), и тем, что кризис пришёл извне (будет способствовать сплочению нации).
Почему Россия играет против Фининтерна, и почему именно она может выбрать момент дефолта США.
Не думаю, что стоит долго объяснять, какой величины «зуб» имеется у России к Британии и Фининтерну, начиная ещё со времён «англичанка гадит». Да и в последние пару десятилетий именно эта сила не раз пыталась содействовать гибели России, как единой страны. Так что причин для уничтожения Змия у России более, чем достаточно.
Но в отличие от США и Китая у России есть возможность «вызвать огонь на себя», став инициатором краха мировой финансовой системы.
Во-первых, Россия готовилась к этому давно и сегодня практически обезопасила себя от краха доллара. У нас нет «чистых» вложений на Западе (превышающих его вложения у нас). Мы в состоянии моментально перейти на расчёты в рублях по внешнеторговым операциям. У нас достаточно активов здесь и там (в том числе активы Наследников), чтобы система не смогла устоять.
Во-вторых, Россия имеет все шансы консолидировать нацию, поскольку главными пострадавшими от краха доллара окажется её «пятая колонна», включая тех, кто ещё занимает чиновные кресла.
В-третьих , Россия формально вынужденно, а на самом деле планово проведёт фактическую деприватизацию всех стратегических отраслей своей экономики.
В-четвёртых , как это ни прозвучит странно для «прогрессивной общественности», но сегодня Россия является в военном смысле единственной супердержавой, способной справиться с любым внешним врагом. А тот факт, что вчера было объявлено об амнистии Сердюкова, говорит за то, что смысла это скрывать больше нет. Клоун достойно сыграл свою роль, вернул всё, что взял не по чину, и может отдыхать.
Единственное, что необходимо России для инициации процесса, это согласование сроков и порядка действий с Китаем и США, чтобы не выпустить процесс из-под контроля в военном смысле. 3-я Мировая не нужна никому.
Перестройка, трудности и противоречия.
Лекция 16.
2. Усиление политической борьбы в обществе во второй половине 80-х – начале 1990-х годов. Распад СССР и возникновение Содружества Независимых Государств.
1. Перестройка: ее противоречивый характер и последствия. Очевидное нарастание негативных явлений в жизни страны вызывало серьезное беспокойство ее руководства. Возглавивший партию и государство после смерти Л.Брежнева Ю.В.Андропов открыто признал наличие многих нерешенных проблем, отставание СССР от Запада по ряду важных направлений. Были приняты решительные меры по наведению общественного порядка и дисциплины на производстве. Широкий резонанс вызвали кадровые перестановки в партийных и государственных структурах. Началось расследование наиболее одиозных фактов коррупции. Большое внимание уделялось борьбе с бюрократизмом и бесхозяйственностью. Большинство людей с одобрением приняли новый курс. Однако после смерти Ю.Андропова в начале 1984 г. советское общество вновь погрузилось в застой – пост Генерального секретаря КПСС занял престарелый, тяжелобольной К.У.Черненко.
В марте 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС стал М.С.Горбачев. В апреле на пленуме ЦК был обозначен новый курс – курс на ускорение социально-экономического развития страны, предусматривавший не только повышение темпов экономического роста, но и качественное преобразование общества, «обновление социализма». Успех ускорения связывался с более активным использованием достижений научно-технической революции, децентрализацией управления народным хозяйством, расширением самостоятельности предприятий, укреплением производственной дисциплины. В центре внимания вновь оказалось машиностроение, с подъемом которого связывались надежды на техническую реконструкцию производства. Наряду с курсом на ускорение был взят курс на гласность.
За непривычно новаторскими лозунгами – «ускорение», «гласность» - скрывалась достаточно традиционная модель социалистической модернизации, основанная на вере в совершенство основ социализма. Главная проблема виделась в недостаточном использовании «потенциальных возможностей социализма». Ставилась задача «создать больше социализма», ускорить его развитие.
Авария на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 г. показала тяжелое состояние советской экономики и невозможность ускорение без коренных перемен, без перестройки.
В 1987 г. был выдвинут новый лозунг: «перестройка». При этом ускорение оставалось целью, а перестройка рассматривалась как средство ее достижения. На начальном этапе под перестройкой понималась только радикальная экономическая реформа, позже в концепцию перестройки вошла реформа политической системы и обновления идеологии. При этом экономическая реформа, по сути, сводилась к переходу от административных рычагов управления к экономическим. Широкое развитие получило кооперативное движение. Упразднялись некоторые министерства и ведомства, расширялась самостоятельность предприятий. В 1987 г. был принят закон о государственном предприятии, в соответствии с которым перераспределялись прерогативы между министерствами и предприятиями. Роль центральных планирующих органов сводилась к подготовке контрольных цифр хозяйственного развития и определению государственного заказа, долю которого предполагалось постепенно снижать. Продукция, произведенная предприятиями сверх госзаказа, могла быть свободно реализована предприятием. Предприятия получали самостоятельность в определении численности работающих, установлении зарплаты, выборе хозяйственных партнеров. За трудовыми коллективами закреплялось право выбора администрации.
Однако закон потерпел фиаско. В условиях полного отсутствия инфрастуктуры большинство руководителей предпочитали не рисковать, а получать по максимуму госзаказ, который служил гарантией централизованного снабжения сырьем и сбыта готовой продукции.
Утверждению рыночных отношений мешали и социалистические стереотипы в общественном сознании. Предусматривавшая возможность и условия банкротства 23-я статья не была введена в действие: лоббистские усилия партийно-хозяйственных органов, министерств, активность профсоюзов и трудовых коллективов оставили «на плаву» даже самые безнадежные предприятия. Ничего не дало и право сокращения работающих: перспектива возникновения безработицы была решительно осуждена и трудовыми коллективами, и обществом в целом. Общественное мнение не приняло и перспективы повышения цен как следствия экономической свободы предприятий.
Политика перестройки имела значительные социально-экономические издержки. Кризисные явления в экономике продолжали усугубляться. Резко сократилось производство. Усилилась нехватка продовольствия и товаров широкого потребления, возрос дефицит бюджета. В условиях дефицита практически всех наименований товаров начался рост цен. Доходы большинства населения уменьшились. В условиях гласности социальный протест нашел выражение в забастовочном движении, начавшемся летом 1989 г. На массовых митингах замелькали плакаты с надписями типа: «Спасибо вам, премьер Рыжков, что я без хлеба и штанов». Констатируя обвал экономики, премьер Н.И.Рыжков подал в отставку.
В конце 1980-х большинство партийных и хозяйственных руководителей признали необходимость широкого развития рыночных отношений. Первый съезд народных депутатов СССР постановил начать переход к новой модели экономического развития. Эта модель предполагала сочетание плановых и рыночных начал и была закреплена в постановлении Верховного совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике». Программа регулируемого рынка подверглась критике со стороны ряда ученых. С.Шаталиным и Г.Явлинским была предложена альтернативная программа выхода из кризиса, предусматривавшая лишение союзного правительства монопольной экономической власти, приватизацию экономики. Но эта программа была отклонена.
Перемены в общественно-политической жизни начались с политики гласности. Смягчение цензуры привело к возникновению ряда новых изданий. В 1985-1986 гг. развернулась борьба с коррупцией и нарушениями производственной дисциплины. Была создана комиссия для дополнительного изучения документов и материалов о репрессиях 1930-х годов. Были реабилитированы многие жертвы сталинских репрессий, в т. ч. Н. Бухарин, ученые-аграрии А. Чаянов и Н. Кондратьев.
В конце 1980-х преобразования затронули и структуру государственной власти. XIX партконференция летом 1988 г. поддержала предложение М. Горбачева о перестройке политической системы общества. Политическая реформа предусматривала разделение властей, развитие парламентаризма и построение гражданского общества. Был создан новый орган власти – Съезд народных депутатов СССР. Из числа его участников избирался Верховный Совет СССР, который превращался в постоянно действующий парламент. Аналогичные структуры создавались в союзных республиках. Был учрежден пост президента СССР. В 1990 г. им стал М.С.Горбачев.
Новый избирательный закон ввел в практику проведение альтернативных выборов. В 1990 г. была отменена 6-я статья Конституции СССР, в которой закреплялась монополия КПСС на власть. Государство стало либеральнее относится к церкви. Были открыты духовные учебные заведения, зарегистрированы новые религиозные общины. Верующим возвращались культовые здания, разрешалось строительство новых. Духовные деятели стали принимать участие в общественной жизни страны.
«Новое политическое мышление» во внешней политике предусматривало приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми.
2. Усиление политической борьбы в обществе во второй половине 80-х – в первой половине 1990-х годов. Распад СССР и возникновение Содружества Независимых Государств. В середине 80-х в состав СССР входили 15 союзных республик, в которых проживали представители более ста наций и народностей. Официально было объявлено о создании новой национальной общности – «советского народа», о достижении фактического равенства республик по уровню политического, экономического и культурного развития. Национальный вопрос был признан полностью решенным. Однако фактически в области межнациональных отношений имелись серьезные проблемы и противоречия, вызванные непродуманностью и непоследовательностью национальной политики, диктатом и недостаточным вниманием центральных органов власти к потребностям республик.
Демократические процессы привели к созданию в союзных республиках народных фронтов, новых политических партии и движений («Рух» на Украине, «Саюдис» в Литве). В 1986 г. прошли массовые демонстрации против русификации в Алма-Ате. В прибалтийских республиках, На Украине и в Белоруссии общественность настойчиво требовала обнародования советско-германских договоров 1939 г., документов о депортации населения в период коллективизации и др. Подъемом националистического движения в условиях углубления экономического кризиса воспользовались радикалы и сепаратисты, развязавшие кровавые столкновения. Десятки людей погибли в Сумгаите и Фергане, тысячи людей оказались беженцами в Азербайджане, Узбекистане, Армении. Все больше стала проявляться национальная нетерпимость.
В 1988 г. оппозиционные силы прибалтийских республик взяли курс на выход из СССР. Одновременно в Закавказье начался армяно-азербайджанский конфликт по вопросу о принадлежности Нагорного Карабаха, принявший форму затяжной и кровавой войны. Союзное государство оказалось беспомощным в решении этого и многих других межэтнических и межнациональных конфликтов. Неспособное удержать власть демократическим путем, руководство СССР вынужденно использовало военную силу.
1990 г. ознаменовался «парадом суверенитетов». Сначала республики Прибалтики, а затем и другие республики СССР, включая Россию, приняли декларации о государственном суверенитете, тем самым фактически противопоставив себя союзному государству. В условиях усиления центробежных сил, IV съезд народных депутатов СССР в декабре 1990 г. принял решение о сохранении СССР и преобразовании его в демократическое федеративное государство. В соответствии с постановлением съезда в марте 1991 г. состоялся референдум о судьбе СССР. За сохранение СССР высказались 76,4% участников голосования. Подписание нового союзного договора, предусматривавшего предоставление более широких полномочий республикам и одобренного большинством (10 из 15) союзных республик, было намечено на 20 августа 1991 г.
Обсуждение проекта нового союзного договора усугубило раскол в обществе. Некоторая часть общества расценила проект как результат капитуляции центра перед требованиями национал - сепаратистских сил в республиках. Консервативные оппозиционные силы предприняли попытку остановить развал государства и сохранить власть в руках союзного центра. 19 августа 1991 г. был учрежден Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), который объявил своей задачей преодоление экономического и политического кризиса, межнациональной и гражданской конфронтации, восстановление порядка. Президент СССР М.Горбачев был временно (якобы по состоянию здоровья) отстранен от власти. Деятельность оппозиционных партий и средств массовой информации была запрещена. В Москву были введены войска, в ряде областей было введено чрезвычайное положение.
Свободные радиостанции уже 19 августа объявили события в Москве путчем. Оппозицию ГКЧП возглавил президент России Б.Ельцин. Он расценил действия ГКЧП как антиконституционный переворот и призвал поддержать законно избранные власти. Сотни тысяч человек в Москве и других городах вышли на улицы в знак протеста против ГКЧП. На сторону оппозиции перешли некоторые военные части.
21 августа ГКЧП был практически лишен власти, 22 августа его члены были арестованы. Власть в Москве окончательно перешла в от союзных органов к российскому руководству. По указу Б.Ельцина на территории России была прекращена деятельность КПСС. Распад СССР вступил в заключительную фазу. О своем выходе из СССР заявили Литва, Латвия, Эстония, Украина.
В декабре 1991 г. в Беловежской пуще состоялось совещание руководителей Украины, Белоруссии и России. 8 декабря они заявили о роспуске СССР и создании Содружества Независимых Государств. К ним присоединились 8 республик бывшего СССР.
25 декабря 1991 г. президент СССР сложил с себя полномочия. Вечером 25 декабря 1991 г. произошла торжественная смена флагов над Кремлем. Впервые с 1918 г. над крепостью опустился красный советский флаг и вместо него поднялся бело-сине-красный флаг России. Эта символическая церемония означала, что Советский Союз прекратил свое существование.
Перестройка, начатая по инициативе части партийно-государственных деятелей с целью демократизации жизни общества, совершенствования социализма, закончилась. Ее главным итогом стал распад некогда могучего многонационального государства и завершение советского периода в истории Отечества.
Если вы добьетесь, чтобы все в компании осознали неотложность перемен, то, скорее всего, сами это ясно увидите и почувствуете. Вот несколько признаков, которые могут об этом свидетельствовать:
Ø Люди сомневаются, задают вопросы и пытаются сами удостовериться в необходимости преобразований.
Ø Сотрудники чаще обсуждают и уточняют риск, связанный с сохранением статус-кво.
Ø Служащие чаще обсуждают, что ожидает компанию в перспективе, особенно долгосрочной.
Ø Люди стали внимательнее следить за конкурентами, положением в отрасли и экономике в целом.
Ø Рабочие группы начинают анализировать причины проблем.
Ø В компании принимают дополнительные меры по удовлетворению запросов потребителей.
Кроме того, используйте следующие вопросы, чтобы определить, создано ли уже ощущение неотложности перемен, достаточное для начала преобразований.
Как ваши менеджеры оценивают текущую ситуацию?
Большей части компаний легко удается сформировать команду для проведения преобразований и разработать видение, однако они не могут обеспечить широкую поддержку программе изменений, если только большинство менеджеров не приходят к выводу об опасности дальнейшего сохранения статус-кво.
Поддерживают ли вас большинство сотрудников компании? Чтобы преобразования долго сохраняли свой импульс, а их результаты оказались устойчивыми, большинство служащих, возможно 75% менеджеров и практически все высшие руководители, должны быть абсолютно уверены в необходимости серьезных перемен. Главное доказательство этой уверенности – действие, т.е. то, что люди реально делают, а не то, что только собираются сделать.
Инструмент диагностики ощущения необходимости перемен
Этот инструмент позволит вам определить, в какой мере сотрудники вашей компании ощущают неотложность перемен. Кроме того, он поможет вам обнаружить препятствия, с которыми вы, вероятно, столкнетесь на первом этапе преобразований. Данный инструмент диагностики включает в себя вопросы двух типов.
Вопросы о том, как работают и ведут себя ваша компания и ее сотрудники. В данном случае речь идет обо всей компании, а не о ее отдельных подразделениях. Вопросы, касающиеся вашего конкретного подразделения, обозначены особо.
Вопросы без предлагаемых ответов. В конце опроса его участники могут дать свои предложения, как создать в компании ощущение неотложности перемен. Мнения сотрудников позволят определить результаты первой фазы, поэтому важно не пропустить этот раздел данного вопросника.
Для успешного использования вопросника необходимо:
Ø распространить форму (инструмент оценки 1.2) во всех подразделениях компании, чтобы узнать мнение как можно большего числа людей;
Ø попросить опрашиваемых отвечать на вопросы исходя из собственного опыта и знания компании;
Ø как видно из прилагаемых к вопроснику указаний, респонденты должны проставить против каждого вопроса балл от 1 до 6, при этом 1 означает «совершенно не согласен», а 6 – «полностью согласен»;
Опрос должен проводиться конфиденциально, с тем чтобы респонденты смогли откровенно высказать свое мнение.
Предложения по улучшению
Если полученная вами сумма баллов очень невысока, то, похоже, создать ощущение необходимости перемен в вашей компании будет довольно сложно. Кроме того, вы можете столкнуться и с более общими проблемами, связанными с самоуспокоенностью, страхом и раздражением людей. Вот несколько способов решить проблемы, мешающие создать ощущение неотложности перемен или порождающие самоуспокоенность, страх и недовольство.
Инструмент оценки 1.2
Ощущают ли люди необходимость перемен?
Указания
Ø Пожалуйста, прочтите каждое утверждение и укажите, насколько оно справедливо по отношению ко всей вашей компании. Ответы должны отражать ваш собственный опыт и то, что вы заметили в своей компании.
Ø Ответьте на вопросы, используя шестибалльную шкалу: 1 означает, что вы абсолютно не согласны с этим утверждением, а 6 – полностью согласны. Для ответа поставьте, пожалуйста, галочку в соответствующей клетке.
Ø Если вы не знаете, что ответить, поставьте галочку в клетке «Не знаю».
Ø Найдите, пожалуйста, время на ознакомление с приведенными в конце вопросами без предлагаемых ответов. Ваши ответы на них чрезвычайно важны, так как они позволят усовершенствовать программу преобразований.
Ø Отвечайте на вопросы откровенно. Никаких правильных или неправильных ответов не существует, и вам гарантирована полная конфиденциальность.
| Осознание необходимости перемен | Совершенно не согла сен (1) | Полностью согласен (6) | Не знаю | ||||
| 1. Наша компания должна изменить свои методы работы | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 2. Мой отдел должен изменить свои методы работы | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 3. Я должен изменить свои методы работы | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 4. Руководство нашей компании, похоже, настроено на немедленные преобразования | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 5. Чтобы оставаться впереди, мы должны меняться | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 6. Мы не сможем сохранить лидерство, продолжая работать по старинке | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 7. Стремясь повысить мотивацию людей в процессе преобразований, руководители полагаются не только на продуманное обоснование необходимости перемен | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 8. Высшие менеджеры действительно принимают участие в руководстве программой преобразований | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 9. Руководители привели убедительные доказательства того, что нам необходимо меняться | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 10. Руководители поделились с нами информацией из внешних источников, подтверждающей необходимость перемен | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 11. Руководители достаточно разбираются в моей работе, чтобы посоветовать мне изменить методы деятельности | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 12. В прошлом подобные программы преобразований уже приносили успех нашей компании | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 13. В нашей компании изменения обычно идут на пользу служащим | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 14. Я думаю, что эти преобразования пойдут мне на пользу | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| 15. Руководители нашли время, чтобы разъяснить необходимость преобразований, прежде чем приступить к их проведению | □ | □ | □ | □ | □ | □ | □ |
| Промежуточные суммы Общий результат | х1 + х2 + х3 + х4 + х5 + х6 |
Подсчитайте общий результат
Чтобы получить промежуточные суммы, сложите баллы в столбцах таблицы. Умножьте каждую сумму на цифру внизу соответствующего столбца, аатем сложите промежуточные суммы – и получите общий результат.
Что означает общий результат: 15 баллов – серьезные проблемы, 90 баллов – никаких проблем. Любая сумма ниже 60 баллов свидетельствует о необходимости улучшений.
Обратная связь без предлагаемых ответов
1. Ощущаете ли вы необходимость перемен? Если да, то почему? Если нет, то почему?
_______________________________
2. Что могло бы побудить вас принять участие в преобразованиях?
_______________________________
_______________________________
3. Как преобразования улучшат работу вашей компании?
_______________________________
4. Какие риски связаны, по вашему мнению, с этими преобразованиями?
_______________________________
5. Что могло бы сделать руководство, чтобы доказать необходимость трансформации для долгосрочного успеха вашей компании?
6. Что могло бы помешать вам принять участие в реализации программы преобразований?
Могут идти настолько быстро, что кажется, будто в мире нет ничего постоянного. Друзья появляются и исчезают. Имущество сегодня есть, а завтра - нет. Дом, где мы провели детство, сносят, чтобы на его месте построить офисное здание. Младенец превращается во взрослого человека. Люди сближаются и расстаются. Люди умирают.
В какой-то момент нашей жизни мы можем решить, что у нас «разбилось сердце». Это могло быть связано с потерей любимого человека, ухудшением состояния физического или психического здоровья, потерей работы, которая обеспечивает нам необходимый доход.
Какие-то заветные цели, которые мы себе поставили, могут остаться неосуществлёнными.
А если посмотреть на вселенную с другой точки зрения, то можно увидеть, что все живёт и растёт. Все находится в радостном движении. Появляются новые сочетания. К нашей душе прикасается новая красота. Возникают новые возможности. Приключения ждут, чтобы приключиться с нами!
Когда бурные волны перемен достигают нашей жизни (а говорят, что перемены - это единственное, что в жизни постоянно), то их действие может оказаться болезненным, если мы слишком прикипели сердцем к материальным вещам или слишком уверились в ошибочной мысли о том, что постоянство существует. И при отсутствии умения приспосабливаться к переменам и принимать их они могут больно ранить наше сердце. Как переносить боль от потерь, которые рано или поздно касаются жизни каждого? Если мы открыты присутствию Бога в каждой жизненной перемене, то мы спокойно удерживаемся на гребне волны перемен.
Когда семя сеется в темноту земли, его внешняя оболочка должна разрушиться, чтобы на свет вышла новая жизнь. Иисус сказал:
«Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода» (Иоан. 12, 24).
Когда наша внешняя оболочка с болью разрушается, когда нам кажется, что сердце наше разбивается, важно усвоить тот урок, который хотел преподать нам Иисус.
Всякий раз, когда мы что-то теряем, мы можем одновременно что-то приобретать.
В этом случае мы можем понять и оценить то, что жизнь предлагает нам необъяснимый опыт, который не всегда можно истолковать с помощью опыта. Такое понимание само по себе становится драгоценным даром. Нам может казаться, что если бы мы только могли сделать все «как надо», то мы не испытывали бы боли. Но жизнь часто оказывается гораздо сложнее и таинственнее.
Дар может быть получен в момент потери. Сама боль, которую мы испытываем, может быть вызвана тем, что оболочка нашего понимания, нашей мудрости, нашей зрелости и сострадательности разрушается, выпуская наружу свой дар, таившуюся в ней новую жизнь. Это осознание - не морфий, который может притупить или отключить испытываемую нами боль. Скорее, это средство открыться навстречу таинству боли, тому, что она может нам дать, как и тому, что она у нас отнимает. Возможно, мы с большей радостью приветствовали бы перспективу перемен, если бы помнили, что жизненный путь всегда ведёт вперёд, к прогрессу.
А когда вы живёте и развиваетесь, то перемены неизбежны.
Не задумывались ли вы над тем, что сказать фразу: «Сейчас не время для перемен» равносильно тому, чтобы заявить: «Сейчас у меня нет времени принять благословение»? Очень важно расти - физически, умственно и духовно. Когда в нашей жизни наступают перемены, это свидетельствует о том, что мы должны быть готовы принять их - радостно и с восторгом. Имейте веру в способности своей души, сознавайте, что в вас может присутствовать вся полнота божественной любви и мудрости и служить для вас неиссякаемым источником. Внутренне подготовившись к переменам, вы можете свыкнуться с мыслью о них.
Когда вы в следующий раз почувствуете, как разрушается оболочка, покрывающая ваше сердце, ощущайте это полно и глубоко и утешайтесь тем, что, переживая боль, вы становитесь более сострадательным и мудрым, как по отношению к ближним, так и по отношению к самому себе. Трудности могут быть дорогим и полезным подарком. Трудности могут стать вехой в вашем умственном и духовном росте. Найдите в себе силы приветствовать перемены и радоваться возможности духовно расти и развиваться.
От Пифагора, древнегреческого философа, мы узнаем, что «не свободен тот человек, который не может приказывать самому себе». Через жизненный опыт, часто приобретаемый во время перемен, мы можем овладеть своими эмоциями, своим разумом и телом, своими мыслями и чувствами - и благодаря этому стать более полезными людьми.
В отпущенное нам время мы должны жить и трудиться так, чтобы то, что досталось нам семенем, перешло следующему поколению как цветок, а то, что досталось цветком, перешло бы к ним как плод. Вот что мы понимаем код прогрессом.
Генри Уорд Бичер
Ограничивая свои занятия одной узкой областью, не пользуясь благами перемен или отвлечения, человек может прийти к такой опустошённости, которая иногда умерщвляет воображение.
Эдвард Дж. Ул
Спросите любого менеджера старше тридцати лет, обладающего опытом проведения кардинальной перестройки фирмы, о встретившихся трудностях, и он наверняка скажет, что дело шло очень тяжело. Тем не менее большинству из нас трудно постичь всю сложность возникающих проблем. Мы рассуждаем правильно, но недооцениваем чрезвычайной серьезности задачи, в особенности первой ее стадии — внушения людям чувства необходимости перемен.
Осуществление изменений потребует от многих сотрудников объединения усилий, инициативы и готовности идти на жертвы. Это справедливо и для фирм, пытающихся выйти из кризиса, и для тех, кто стремится войти в число лидеров отрасли, и для претендентов на единоличное лидерство. Для проведения кардинальных изменений в фирме, насчитывающей сто сотрудников, необходимы, по крайней мере, два десятка человек, готовых работать, не считаясь со временем. А если общее число служащих в тысячу раз больше, то энтузиастов должно быть не менее 15 тысяч.
Без осознания необходимости перемен невозможно скоординировать усилия. Когда в коллективе господствует самоуспокоенность, проведение перестройки обычно не удается из-за недостаточного числа заинтересованных людей. При слабом понимании неотложности реформ трудно создать группу лидеров, обладающих достаточными полномочиями и пользующихся доверием работников. А без такого ядра невозможно руководить изменениями и привлекать наиболее влиятельных администраторов к разработке и пропаганде конечных целей реформирования. В редких случаях энтузиастам в окружении благодушно настроенных людей удается определить стратегическое направление перемен, провести реорганизацию и кадровые сокращения. Если этим администраторам принадлежат ключевые посты, то имеется реальная возможность осуществить важные мероприятия, например приобрести другую фирму или ввести новую систему оплаты труда. Если большая часть коллектива не разделяет чувства неотложности перемен, то импульс перестройки рано или поздно обречен иссякнуть и основная часть задуманного останется неосуществленной. При этом не имеют значения затраты сил, вложенные в реализацию процесса или в пропаганду его необходимости. Рядовые работники всегда находят способы уклониться от сотрудничества с реформаторами, если речь идет о бесполезном или ошибочном с их точки зрения проекте.
Пример самоуспокоенности
Одной крупной транснациональной фармацевтической компании в последние годы пришлось решать чересчур много проблем. Реальный рост объема продаж и чистогодохода обманул ожидания. Фирму критиковали в печати, в особенности после чрезмерного сокращения штатов, ухудшившего и без того тяжелый моральный климат в коллективе. За последние шесть лет не произошло значительного роста акционерного капитала. По сравнению с серединой 1980-х годов увеличилось число претензий к качеству продукции, а один крупный заказчик предпочел работать с другими фирмами. Некоторые инвесторы пригрозили изъятием существенной доли вкладов, что привело бы к падению курса акций на 5-10%. Теперешнее положение фирмы представлялось весьма удручающим, тем более что ее прошлыми успехами можно было гордиться.
Зная, что компания ведет острую конкурентную борьбу, вы, вероятно, ожидали увидеть в правлении обстановку, напоминающую боевой штаб из фильмов о Второй мировой войне. На командном пункте генералы каждые две минуты отрывисто отдают приказы войскам, находящимся в состоянии полной боевой готовности, — и вот на экране развертывается массированное наступление на противника. Однако на самом деле ничего похожего нет. Правление ничем не напоминает командный пункт, а «генералы» бизнеса решают вопросы в таком темпе, что даже бейсбол покажется стремительной игрой. Многие, похоже, не готовы действовать по первому сигналу в рабочее время, а о круглосуточной готовности и говорить не приходится. Нет ощущения опасности, понимания того, что конкуренты готовы воспользоваться любой слабостью компании. Распоряжения не воспринимаются как обязательная боевая задача. Действия в отношении конкурентов вызывают в памяти плохо вооруженных партизан с пневматическими винтовками. Куда драматичнее сражения в самой компании: рабочие воюют с менеджерами, менеджеры — с рабочими, коммерческий отдел ополчился на производственный — противно до тошноты.
В частных разговорах служащие охотно, хотя и с оговорками, признают наличие проблем. Ссылаются на аналогичные проблемы во всей отрасли, на отдельные успехи своей фирмы, на то, что виновников следует искать в другом подразделении, что шеф бестолков и не дает сотрудникам проявить инициативу.
Придите на обычное управленческое совещание в такой компании, и у вас появятся сомнения в достоверности собранных сведений о статьях дохода, валовой выручке, биржевом курсе акций предприятия, претензиях покупателей, конкурентоспособности и обстановке в коллективе, свидетельствующих о неблагоприятном состоянии дел. На этих совещаниях редко можно услышать о неудовлетворительных показателях деятельности компании. Рассматриваемые вопросы малозначительны, и обсуждение ведется вяло, без эмоций. Накал дискуссии возрастает только в случаях, когда менеджеры конкурируют за ресурсы или оправдывают собственные промахи. Время от времени можно слышать в речах искреннее удовлетворение ходом дел (что удивительнее всего!).
Проведя в компании пару дней, начинаешь задумываться, в здравом ли рассудке эти люди.
В такой пропитанной благодушием компании интерес к переменам утрачивается крайне быстро. Один выступающий говорит о недопустимо затянувшейся разработке новой продукции и, вместо того чтобы предложить меры по ее ускорению, менее чем через двадцать минут переводит разговор в другое русло. Следующий предлагает новый подход к использованию информационных технологий () и сразу же с похвалой отзывается о существующем отделе ИТ с его устаревшей информационной системой. Даже когда замысел изменений принадлежит генеральному директору, его предложение зачастую тонет в зыбучем песке самоуспокоенности.
Если вы полагаете, что описанный случай непосредственно к вам не относится, так как ничего подобного в вашей фирме не происходит, то я настоятельно посоветовал бы присмотреться повнимательней. Такие ситуации возможны едва ли не всюду. Отдел изучения кредитоспособности клиентов работает из рук вон плохо, а его руководство не подает и вида, что у них есть проблемы. У филиала во Франции упала прибыльность, но его администрация выглядит вполне удовлетворенной сложившимся положением.
Несчетное число раз мне приходилось слышать от руководящих администраторов, будто каждый человек из его команды пол-ностью осознает необходимость важных изменений. И каждый раз я убеждался, что в действительности для половины из этой «команды» сохранение статус-кво было бы вполне приемлемо. Выступая публично, эти люди ратуют за официальный курс, бессмысленно повторяя слова шефа. Но в частных разговорах можно услышать совсем другое: «Когда закончится спад, наши дела пойдут неплохо», «Как только прошлогодние меры по сокращению издержек начнут давать эффект, показатели работы пойдут вверх» и, разумеется, «За испытываемые фирмой трудности несет ответственность такой-то отдел, а в моем подразделении все в порядке».
Вопрос. Насколько распространена подобная самоуспокоенность?
Ответ. Необычайно широко.
Вопрос. Почему люди так ведут себя?
Ответ. Причины могут быть самыми разнообразными.
Иногда я привожу двадцатипятилетних слушателей курсов по программе «Мастер делового администрирования» («Master of Business Administration», MBA) в какую-нибудь преисполненную благодушия компанию, переживающую трудности, но упорно не меняющую своего стиля работы. Из их реплик можно заключить, что компанией руководят люди, не отличающиеся особым интеллектом. Спрашиваю о впечатлениях и слышу в ответ безапелляционное заключение: «Если компания находится в плачевном состоянии, а понимание неотложности перемен практически отсутствует, то ее менеджеры — это стадо остолопов». Предлагаемый образ действий: «Всех уволить и на их место назначить нас». Диагноз слушателя MBA, связывающего самоуспокоенность с профессиональной непригодностью, не вполне соответствует моей практике. Мне приходилось встречать удивительно слабое понимание необходимости перемен у очень умных людей, действующих из самых лучших побуждений. Я отчетливо помню, как присутствовал на совещании десятка старших менеджеров одной переживающей острый кризис европейской компании; шло обсуждение на высочайшем профессиональном уровне — можно было подумать, что находишься в Гарварде. В самом деле, многие из собравшихся за столом имели степени от лучших учебных заведений мира. К сожалению, ни разбор «ошибок», будто бы совершенный конкурентами, ни довольно абстрактное обсуждение «стратегии» не затрагивали ни одной из наболевших проблем фирмы. Как и следовало ожидать, собрание закончилось без принятия сколько-нибудь существенного решения, ибо его невозможно принять без обсуждения реальных вопросов. Я полагаю, что большинство участников того собрания не испытали от него удовлетворения. Нет, это были не глупцы. И все же они одобрили принятые решения, так как не были готовы к переменам (если принять «шкалу интуитивного ощущения назревших перемен» за 100 баллов, то средний коэффициент участников не превысил бы 50).
Можно насчитать по меньшей мере девять причин для подобной самоуспокоенности (см. рис. 3.1). Первая состоит в отсутствии бросающихся в глаза признаков кризиса. Сальдо платежного баланса было положительным. Угроза сокращений не висела над работниками. Банкротство не стояло на пороге. Желающих поглотить компанию не было. Тон отзывов о ней в прессе был довольно спокойным. Однако опытный аналитик мог увидеть свидетельства кризиса в неуклонно сокращавшихся доле рынка и норме прибыли, впрочем, это уже другой вопрос. Суть дела в том, что служащие не замечали угрозы, надвигавшейся подобно торнадо, и это было одной из причин слабого осознания острой необходимости перемен.
Во-вторых, описанное собрание происходило в помещении, буквально кричащем об успехе. Денег, ушедших на приобретение девятиметрового стола из красного дерева, хватило бы на покупку трех новых «ауди» и одного «бьюика». Драпировка стен, шерстяные ковры, мебель и интерьер по своей красоте соответствовали затраченным на них фантастическим суммам. В том же стиле было оформлено все административное помещение, особенно комнаты для руководящего состава: мраморные полы, дорогая мебель, толстые ковры и обилие написанных маслом картин. Воздействие на подсознание было определенным: все убеждало посетителя в процветании фирмы, победе над конкурентами и, следовательно, в правильности избранного пути. Значит, можно расслабиться, устроить перерыв на ланч.
В-третьих, критерии оценки работы менеджеров были ориентированы на низкие стандарты. Знакомясь с разными отделами компании, я неоднократно слышал одно и то же: «За прошлыйгод прибыть возросла на 10%». При этом, однако, умалчивалось, что за пятилетний период прибыть сократилась на 30%, тогда как в среднем по отрасли за последние двенадцать месяцев прибыль возросла приблизительно на 20%.
В-четвертых, структура компании быта организована так, что усилия сотрудников концентрировались на решении узкофункциональных частных задач без учета интересов фирмы в целом. Для оценки эффективности труда работников маркетинговый отдел применял свои собственные критерии, производственный — совсем другие, кадровики — третьи и т. д. Только генеральный директор отвечал одновременно и за общий объем продаж, и за чистый доход, и за прибыть на собственный капитал компании. Хотя тенденция к ухудшению основных показателей работы компании сохранялась, найти персонально ответственных за это было невозможно.
В-пятых, для внутреннего планирования и контроля использовались системы, снижавшие уровень требований к работникам подразделений при выполнении ими своих задач. Сотрудники отдела маркетинга сообщили, что их задания на текущий год были выполнены на 94% уже в прошлом году. Как это происходит? Например, ставится задача: «Провести к 15 июня новую рекламную кампанию». А увеличение доли рынка для какой-либо продукции, выпускаемой фирмой, достойной целью не считается.
В-шестых, практически отсутствовала обратная связь с клиентами и другими заинтересованными лицами, которая позволила бы объективнее оценить показатели труда работников; вместо этого действовали внутренние системы оценки, дающие ложные данные. Средние менеджеры или работники могли ни разу за целый месяц не встретиться с пришедшим с рекламацией потребителем, разгневанным акционером, разочарованным отказом поставщиком. Я думаю, в этой фирме можно было найти тех, кто, проработав здесь всю жизнь, ни разу даже по телефону не говорил с недовольным клиентом или партнером.
В-седьмых, наблюдались случаи, когда молодые инициативные сотрудники пробовали установить обратную связь с покупателями, чтобы определять показатели деятельности с учетом их мнения. В фирме крайне опасались подобных инициатив, и «виновники» вскоре становились изгоями. С точки зрения существующей корпоративной культуры такое поведение рассматривалось как идущее вразрез с ее нормами, ибо оно могло задеть кого-нибудь, расшатать дисциплину или вызвать трения (т. е. привести к честным, нелицеприятным обсуждениям).
В-восьмых, развитию самоуспокоенности способствовала весьма присущая человеку склонность отгораживаться от неприятных вещей, словно они не существуют. Жизнь, полная сложных задач, гораздо труднее беззаботного существования. Как правило, мы все полагаем, что достаточно обременены собственными проблемами, потому и не ищем лишней работы. Когда же надвигаются трудности, мы предпочитаем отмахиваться от них, пока это можно делать безнаказанно.
В-девятых, существуют люди, не склонные ни к одному из названных видов благодушия, которых заботят перспективы фирмы; но и их бдительность могут усыпить успокоительные реплики старших менеджеров типа: «Ну да, фирме сейчас нелегко, но не мешало бы вспомнить все то, что нам удалось сделать». Те, у кого живы в памяти 1960-е годы, знают и более поразительный пример — многочисленные сообщения о военных успехах и о скорой победе США во Вьетнаме. Хотя успокоительные беседы иногда лицемерны, чаще они проистекают от самодовольства, возросшего на прошлых успехах.
Упомянутые проблемы возникают как у фирмы в целом, так и у подразделений или отдельных работников по большей части в связи с успехами в прошлом, дающими избыток ресурсов, снижающими остроту видения проблем и ведущими к самоизоляции. Отдельные работники начинают переоценивать собственную роль, в фирмах складывается порочная корпоративная культура. Завышенная самооценка руководителей и невозмутимость сотрудников являются дополнительными (к девяти указанным) причинами, приводящими к самоуспокоенности. Совокупность этих факторов может привести к такой неготовности к переменам, преодолеть которую не в силах будут ни переживаемые фирмой потрясения, ни умное и квалифицированное руководство.Мне кажется, многие руководители полагают, что проблема самоуспокоенности не возникла бы вообще, если бы другие сотрудники перенимали их умение делать карьеру, добиваться прочного положения и готовность действовать в любой момент. Согласно другой точке зрения, сотрудники сами способны справиться с задачей; роль менеджера ограничивается информированием работников о низком качестве продукции, ухудшающемся финансовом положении компании и отсутствии роста производительности. И здесь и там имеет место недооценка коварных сил, присущих организации как целому, которые действуют едва ли не в любой фирме. Тем, кто проводит глубокие перемены, можно дать неплохой практический совет: Избегайте недооценки сил, приводящих к самоуспокоенности и помогающих сохранить статус-кво.
Укрепление чувства необходимости перемен
Для стимулирования готовности людей работать ради перемен необходимо либо устранить причины самоуспокоенности, либо свести их воздействие к минимуму. Для этого существуют следующие приемы: борьба с проявлениями расточительности (скажем, ликвидация собственного авиапарка у крупных корпораций); повышение стандартов, как утвержденных официально, так и определяемых в ходе работы; замена информационных систем учета эффективности работы, которые дают ошибочные показатели; всемерное расширение сети обратных связей с внешним миром и вовлечение в нее по возможности каждого сотрудника; поощрение откровенных дискуссий на собраниях и людей, готовых браться за решение проблем; война с необоснованным оптимизмом, насаждаемым сверху.
Работая в организациях, требующих обновления, все компетентные менеджеры предпринимают какие-нибудь необходимые меры. Однако часто они бывают недостаточно последовательны в проведении этих мер в жизнь. Хотя на ежегодные административные совещания приглашается группа потребителей, обычно дело не доходит до того, чтобы проводить такие встречи на постоянной основе, допустим, раз в неделю или ежедневно, чтобы довести до каждого служащего претензии к продукции. Возможно, эти ежегодные административные совещания проводятся в не слишком дорогих апартаментах, однако по их окончании ведущие администраторы возвращаются в кабинеты, от которых не отказался бы и Людовик XIV. На уровне исполнительного комитета могут пройти одно-два довольно откровенных обсуждения назревших проблем, однако в выпускаемой компанией газете продолжает царить дух казенного оптимизма.
Для создания настроя на перемены в компании необходимы решительные меры, даже сопряженные с риском, а для этого требуется умение руководить. Меры ограниченного характера, например присутствие небольшой репрезентативной группы потребителей на ежегодном административном совещании, обычно не дают эффекта из-за подавляющего превосходства сил, насаждающих самоуспокоенность. Решительными можно назвать такие действия, как наведение порядка в балансовом отчете, в результате чего становятся очевидными громадные убытки, понесенные за квартал. Или продажа фешенебельной штаб-квартиры и переезд в здание, скорее напоминающее полевой командный пункт. Или установление своим менеджерам жесткого двухлетнего срока для вхождения в группу лидеров на отраслевом рынке — в противном случае инвесторы изымут свои капиталы, что может привести к банкротству. Или зависимость дополнительной выплаты половины должностного оклада десяти ведущим менеджерам от достижения установленных стандартов качества продукции. Или приглашение консультантов для сбора достоверной информации с ее последующим обсуждением на собраниях, невзирая на то что некоторые менеджеры окажутся при этом сильно задетыми. В таблице 3.1 представлены девять основных способов внушения чувства необходимости перемен.
Таблица 3.1.
Способы подготовки фирмы к осуществлению изменений
|
Примеры подобных решительных действий не слишком распространены, так как жизнь в условиях корпоративной культуры, основанной на избыточном администрировании и недостатке умелого руководства, привела людей к выводу о неблагоразумности «потрясений». Если ответственные руководители длительное время работают в одной организации, то у них есть основания опасаться обвинений в создании тех самых трудностей, к которым они привлекли внимание. Далеко не случайно, что преобразования часто начинаются с назначения на ключевую должность нового лица, которому не нужно оправдывать свои прошлые действия.
Для тех, кто сформировался в условиях управленческой культуры, почитавшей за главную добродетель контроль всех и вся, наибольшие трудности представляет укрепление в работниках готовности к переменам и желания в них участвовать. Решительные действия по искоренению благодушия могут привести к конфликтам и вызвать у сотрудников беспокойство, по крайней мере на первых порах. Подлинные руководители действуют, потому что они уверены в том, что высвобожденную энергию можно направить на достижение очень важных целей. Однако кое-кому из менеджеров, чье благосостояние основывалось на проведении в течение трех-четырех десятилетий осторожной и взвешенной политики, поощрение чувства необходимости перемен нередко представляется делом излишне рискованным или сущей глупостью.
Если высшее звено управления состоит исключительно из осторожных менеджеров, то ни один из них не решится слишком настраивать людей на реформы и преобразования никогда не будут кардинальными. В подобных случаях совет директоров вправе найти людей, способных быть лидерами, и назначить их на ключевые посты. Если они станут уклоняться от принятия ответственных решений, что иногда происходит, то это будет означать их непригодность к работе, имеющей важнейшее значение в глазах совета директоров.
Значение кризисов
Явные кризисы могут сыграть неплохую службу для привлечения внимания к насущным вопросам и убеждения коллектива в необходимости преобразований. Вести дела по старинке нелегко, когда «здание объято пламенем». Но в нашем мире, где скорость изменений нарастает, стратегия «пожара» вряд ли оказалась бы оправданной. Привлечь внимание людей — это хорошо, но урон будет непомерно велик.
Поскольку не заметить экономический кризис невозможно, нередко можно услышать, что глубокие преобразования начинать следует лишь после того, как болезненные проблемы предприятия обострятся настолько, что это вызовет крупные убытки. Хотя такая точка зрения, быть может, уместна в отношении глубоких и трудных реформ, мне кажется, она не подходит к большинству ситуаций, где необходимы .
Я наблюдал, как некоторые руководители с успехом начинали изменять организационную структуру или решать проблему качества в то время, когда фирма получала рекордные прибыли. Успех им сопутствовал потому, что служащих постоянно информировали о назревающих проблемах (сокращение присутствия на рынке, несмотря на рост прибыли), надвигающихся опасностях (появление новых конкурентов, проводящих все более агрессивную политику) либо о возможных перспективах, возникающих за счет внедрения новых технологий или выхода на новые рынки. Удаче способствовало также выдвижение честолюбивых целей, обострявших недовольство привычным ходом дел. Сыграла свою роль и беспощадная война с проявлениями роскоши, успокоительными беседами, плохими информационными системами и многое другое. В благоприятные периоды заставить людей обратить внимание на насущные проблемы организации нелегко, но вполне возможно.
Один из крупнейших японских предпринимателей вел непрерывную борьбу с проявлениями самоуспокоенности среди своих менеджеров; несмотря на их рекордные заработки, он ставил им трудновыполнимые пятилетние задания. Всякий раз, когда подчиненные впадали в состояние благодушия и самоуспокоенности при виде многочисленных достижений, он выдвигал задачу наподобие такой: «В течение четырех лет нам нужно удвоить годовой объем поступлений!». Ему доверяли, поэтому отмахнуться от подобных деклараций служащие не могли. Цели, поставленные предпринимателем, никогда не «высасывались из пальца», но задавались с учетом реальной напряженности труда, соответствующей полной отдаче работников, поэтому его планы всегда оказывались обоснованными. Аргументируя их, он апеллировал к главным моральным добродетелям, характерным для его управляющих. Вот так этот бизнесмен боролся с нарастанием благодушия, периодически используя в качестве оружия свои пятилетние задания, — это напоминало волны авианалетов на вражеские укрепления.
Подлинные лидеры часто сами провоцируют своего рода искусственные кризисы, не дожидаясь их естественного наступления. Будучи одним из таких лидеров, Гарри предпочел не спорить со своими менеджерами (что привык делать) и утвердил их план, хотя считал нереальными проектные цифры поступлений и затрат. Это привело к 30-процентному падению валовой выручки по сравнению с ожидаемой, что вызвало ажиотаж. Аналогично действовала Элен. Она приняла нереальный, по ее мнению, план, обещавший запуск в производство новой важной продукции; план провалился с треском, но она сохранила твердость и не вмешалась ни разу, чтобы предотвратить это. В результате все убедились, что вести дела по-старому уже нельзя.
Некоторые надеются, что крупные убытки от искусственного кризиса пробудят людей от спячки. Так, генеральный директор одной хорошо известной корпорации навел порядок в балансовом отчете и профинансировал несколько новых проектов, чем вызвал текущий дефицит примерно на миллиард долларов. Однако такая ситуация не стала критической, так как ранее был заключен долгосрочный контракт, обеспечивший корпорации большой приток наличности.
Неблагоприятные последствия значительных финансовых потрясений, как естественных, так и искусственных, заключаются в истощении ресурсов фирмы и сужении пространства для маневра. Вам удастся привлечь внимание сотрудников к требующим решения вопросам, если фирма потеряет пару миллиардов долларов, но тогда в вашем распоряжении окажется гораздо меньше средств для поддержки новых инициатив. Если допустить, что естественная финансовая угроза является наиболее подходящим моментом для начала преобразований, то при наличии выбора гораздо разумнее действовать, не дожидаясь, пока она разразится. Спровоцированный кризис несет меньше вреда людям, чем естественный. Однако гораздо лучше, чтобы служащие еще до его начала сами увидели (если это вообще возможно), какие перспективы открывают перед ними реформы и какие болезненные потери их ожидают в случае угрозы, которой чревата данная ситуация.
Роль менеджеров среднего и нижнего звена
Когда объектом реформирования является завод, отдел продаж или базовое производственное подразделение, входящее в состав более крупной организации, центральная роль в этом процессе принадлежит менеджерам среднего и нижнего звена, стоящим во главе этих подразделений. Именно им надлежит сражаться с благодушием и повышать «боеготовность» коллектива. Именно им придется создавать команду реформаторов, разрабатывать стратегические цели, убеждать людей и т.д. Если отдел обладает достаточной автономией в организации, то менеджеры могут действовать без оглядки на происходящее в прочих подразделениях. Вопрос только в том, действительно ли они пользуются такой автономией.
Когда небольшое подразделение в фирме, где царит самоуспокоенность, не обладает достаточной автономностью (что теперь не редкость), все попытки осуществить изменения могут быть с самого начала обречены на неудачу. Рано или поздно инертность в самых разных обличьях даст о себе знать; при этом не важно, чем конкретно заняты руководители перестройки в низовых подразделениях. В этой ситуации форсирование преобразований может оказаться непоправимой ошибкой. Тогда руководители, осознавая свое положение, приходят к выводу, что им остается лишь одно: не «дергаться» и ждать, пока проведением преобразований во всей компании займется какая-нибудь сильная личность. Поэтому они сидят сложа руки, а верх берут те самые силы инерции, которые так враждебны их существу.Обладая властными полномочиями, старшие руководители обычно являются ключевыми фигурами в борьбе с инертностью. Однако это происходит не всегда. В отдельных случаях созданию условий для реформ способствуют смелые и компетентные деятели в средних или нижних этажах иерархии.
Я люблю приводить в пример историю одного менеджера среднего звена из крупной компании, предлагавшей услуги в сфере туристического бизнеса. Этой женщине пришлось почти без посторонней помощи вести борьбу с высшими управляющими компании, вооружившись данными об ухудшении и без того шаткого положения фирмы. Она получила необычное задание: наладить сбыт продукции по новому каналу и использовала это как предлог для приглашения консультантов. С ее негласного одобрения консультанты неустанно повторяли, что фирма не сможет эффективно воспользоваться новым каналом до тех пор, пока не решит с полдюжины коренных проблем. Увидев результаты ее работы, другие менеджеры среднего звена стали искать прикрытия, но она продолжала следовать выбранной линии. Обладая политическим благоразумием, она переадресовывала консультантам большую часть критики и гнева, вызванных ее отказом свернуть с пути. У нее был поразительный талант к высказываниям, рассчитанным на публику: «Я поистине удивлена. Разве консультанты что-нибудь напортили или это имеет такое уж значение?»; «Не могу поверить, что они могли разослать отчет всем указанным лицам. Мы не давали такого распоряжения»; «Вы верите, что это правда? Нет? А вот Джерри и Элис верят. А вы не пробовали когда-нибудь втроем побеседовать на эту тему?».
Если среди осторожных и консервативных старших менеджеров царит единодушная приверженность к статус-кво, то любой «революционный порыв», исходящий с нижних этажей административной иерархии, непременно терпит поражение. Правда, мне ни разу не удалось встретить такую организацию, где высшее руководство единодушно выступало бы против изменений. Даже в самых косных организациях 20-30% руководящего состава производят впечатление людей, осознающих, что их предприятие использует свои возможности далеко не полностью; они стремятся что-то изменить, но чувствуют себя связанными по рукам и ногам. Когда инициативы перемен будут исходить от менеджеров среднего звена, это даст в руки руководителей-реформаторов оружие для борьбы с благодушием: тогда их нельзя будет обвинить в «плохой игре» или в подрывных действиях.
Для тех менеджеров среднего звена, кто не находит способов вывести из спячки требующую реформ фирму, высшие руководители которой не обладают качествами лидеров, оптимальным решением для продвижения по службе может оказаться переход на работу в другую компанию. В сложившейся к настоящему времени экономической обстановке многие бывают привязаны к своей работе, даже если их фирма топчется на месте. Они пробуют убедить себя в том, что им еще повезло: несмотря на постоянные сокращения, регулярно выплачивается зарплата и гарантирована оплата по бюллетеню. Такая позиция понятна. Однако в XXI веке жизнь потребует от каждого умения учиться и совершенствовать свою квалификацию на всем протяжении служебной деятельности. Одними из многочисленных проблем в организациях, успокоившихся на достигнутом, являются их негибкость и консерватизм, которые служат препятствием для обучения персонала.
Работать от звонка до звонка, получать привычную зарплату, считать повышение квалификации второстепенным занятием и оставлять фирму неподготовленной к вызовам времени — это в лучшем случае местническая и близорукая стратегия. В наши дни подобные подходы редко ведут к длительному успеху; это относится как к самим компаниям, так и к их служащим.
Какую степень готовности к переменам считать достаточной?
Вне зависимости от того, кто и как начинает преобразования, в большинстве фирм считают, что успешно пройти со второй по четвертую стадии нелегко до тех пор, пока большинство менеджеров до конца не убедятся в невозможности сохранения статус-кво. А для осуществления седьмой и восьмой стадий потребуется еще более мощная поддержка: необходимо, чтобы примерно 75% от общей численности управленческого персонала и по существу все высшие руководители были твердо уверены в обязательности проведения глубоких перемен.
Первые шаги в направлении возможны и без широкой поддержки. Однако борьба с благодушием создает беспокойство среди служащих, поэтому возникает соблазн перепрыгнуть через первую стадию и начать процесс изменений с какой-либо из последующих. Мне известны случаи, когда некоторые начинают с создания группы реформаторов, другие прежде всего пробуют сформулировать видение перестройки, третьи просто пытаются что-то менять (реорганизуют структуру, сокращают штаты, приобретают другие фирмы и т. п.). Но так или иначе перед ними неизбежно встанут проблемы борьбы с инерцией и самоуспокоенностью. Иногда сторонники перемен проявляют лихорадочную активность — так происходит, когда неподготовленность людей к изменениям препятствует формированию команды руководителей-лидеров с достаточными полномочиями, чья задача состоит в проведении и направлении процесса. Иногда на попытки сдвинуться с мертвой точки уходят годы, а сделанные приобретения только подливают масла в огонь, стимулируя наращивание усилий и заинтересованность в успехе, прежде чем становится очевидным, что все инициативы повисли в воздухе.
Даже когда реформаторы приступают к решительным шагам в борьбе с корпоративным благодушием, они нередко ошибаются, считая задачу решенной, тогда как в действительности большая часть работы только предстоит. Я наблюдал, как в такую ловушку попадаются даже исключительно талантливые руководители. Товарищи по команде могут только укреплять заблуждение, рисуя руководителю, например, такую картину: «Каждый из нас готов двигаться дальше. Люди понимают, что сложившееся положение требует перемен. Среди работников немного найдется довольных тем, что есть. Не так ли, Фил? Я прав, Кэрол?».Тогда, несмотря на отсутствие для этого необходимого фундамента, принимается решение продолжить преобразования, и впоследствии приходится сожалеть о таком решении.
Помочь делу могут люди со стороны. Не помешает узнать мнение сведущих потребителей, поставщиков или акционеров. На должном ли уровне находится осознание неотложности перемен? Удалось ли пробудить людей от спячки? Только не нужно спрашивать об этом служащих из своей фирмы, ведь у них те же мотивы не считаться с действительностью, что и у ответственного за изменения. И не следует ограничивать опрос вне фирмы небольшим кругом приятелей. Надо спрашивать тех, кто знаком с положением дел в вашей фирме, даже у имеющих трения с ней. Наконец, важнее всего, набравшись мужества, выслушать этих людей до конца .
Если вы проделаете все это, то увидите, что одни сотрудники недостаточно информированы, чтобы составить обоснованное суждение, тогда как другие преследуют корыстные цели. Однако картину вполне удастся прояснить, проведя достаточно широкий опрос. Суть дела в том, чтобы воспользоваться сведениями со стороны для «излечения от близорукости» собственных сотрудников. В современных условиях корпоративная близорукость может обернуться крахом для фирмы.